Цивилизация
Бог с ним, с «Мечелом». Уцелеет – хорошо, исчезнет – не с ним первым такое случится. На кону вещи посерьезнее. В конце концов, обрушение фондового рынка – далеко не самое странное, что делает наше начальство. Все его последние экономические начинания, и в совокупности, и в частностях, подошли к точке, когда пора тормозить и круто менять курс.
Это, пожалуй, дошло буквально до каждого, кроме самых верхних руководящих лиц. Поэтому главный сегодняшний вопрос: когда, наконец, дойдет и до них и дойдет ли вообще? Способна ли система, заточенная под то, чтобы ничто не менялось, сменить свою линию хотя бы в экономике?
Мечеловское дело тем и полезно, что показывает, чего на самом деле стоят те сдержки и противовесы, что формально признаются самой системой. Александр Шохин, протокольный глава промышленников, человек камергерского звания, который «дать совет царю имеет право», робко предлагает наказать опальный холдинг рублем, но, если можно, обойтись без уголовного преследования. Аркадий Дворкович, главный экономист Кремля, нанизывает фразы, оставляющие ощущение, что жуешь картон.
Но все, понятное дело, ждали слов президента – протокольного начальника председателя правительства. А ситуация была, между прочим, классическая.
Путин впервые в новой своей роли совершил явный промах и открылся для аппаратного удара. Именно таких случаев Сталин, Хрущев и Брежнев никогда не упускали: мгновенным маневром они задвигали конкурентов во второй ряд и из членов коллективного руководства превращались в реальных первых лиц.
Президент имел право вызвать к себе премьера — в обществе начальников Антимонопольной службы и Следственного комитета или без них — и публично дать не подлежащий обсуждению совет перестать раскачивать экономическую лодку. Президент этого не сделал. Лояльность? Чувство бессилия? Нехватка энергии? В каких-то пропорциях, вероятно, и то, и другое, и третье.
Не сделал, но, подозреваю, в мыслях эту картину держал. И хотя вызвал во вторник не Путина, а Грефа, но уж вряд ли одному лишь Герману Оскаровичу могла быть адресована такая череда экспансивных восклицаний: «Как работается? Как дела? Какие достижения? Как оцениваете ситуацию, перспективы?»
Видимо, хотелось сказать многое, но особо складно сказалось лишь, что «мы, конечно, и дальше будем заниматься развитием фондового рынка в нашей стране, при этом это задача всех: этим должен заниматься президент и государство в целом, издавая соответствующие нормативные акты, этим должно заниматься правительство, реализуя соответствующие решения, нормативные акты и осуществляя надзор, и, наконец, этим должны заниматься сами публичные компании…, с тем чтобы их деятельность…, была прозрачной, понятной для рынка, с тем чтобы не допускать манипуляций курсами акций. В этом случае результат будет очень хороший…»
Собственно, намек на то, что президент решает, а премьер исполняет, тут был. Однако в отсутствие адресата не прозвучал, а прошелестел. Борис Николаевич, когда он, осмысленно или нет, решал изменить экономическую линию, тасовал правительство, устраивал премьеру накачку или просто его увольнял. А сегодняшний президент сегодняшнему премьеру не начальник. Хотя и добрый советчик.
В системе Ельцина была прописана процедура смены курса, обеспеченная комплектом всех необходимых для этого инструментов. И она не раз применялась. В системе Путина такой процедуры нет вовсе. В каждый отдельно взятый момент курс лучший из всех возможных. Поэтому предлагать какой-то другой может только враг.
Формальной процедуры не было и нет, однако неформальным порядком курс несколько раз менялся. Он круто отвернул от модернизаторских мечтаний в 2003-м — по совету ближайших друзей. Он корректировался в 2005-м, когда массам не понравилась монетизация льгот. И он резко поднял градус амбициозности в следующие пару лет – когда ближний круг радовали раздачей активов и субсидий, низы – ростом зарплат и выплат и всех вместе – великими прожектами на ближайшее будущее.
Результаты налицо, и пора отыгрывать назад. Интеллектуальная подготовка уже началась. Один из примеров – свежий прогноз МЭРа на ближайшие три года, в который заложены более высокие, чем раньше, цены на нефть и одновременно более низкие, чем до сих пор обещалось, темпы роста экономики.
Официальные эксперты уже почти открыто предлагают полагаться не на химерические инвестиции и инновации, а на традиционные нефтедоллары.
Но это тихая работа, почти не видимая глазу. А в текущем, ручном режиме аппарат под командованием премьера пытается единственно понятными ему аппаратными способами как-то подправить результаты собственной политики и, в первую очередь, инфляцию.
Если очистить мечеловское дело от всего внешнего – от путинского темперамента, от интриг из-за активов, от хватательного ража охранительных ведомств, то в сухом остатке будет все та же инфляционная проблема. В промышленности и строительстве она особенно впечатляет: индекс цен промышленных производителей растет вдвое быстрее, чем индекс потребительских цен. Со сколько-нибудь нормальным хозяйственным ростом это просто не совместимо.
Попытки приказать ценам не расти, а для примера найти и наказать кого-нибудь из рыночных игроков – действия, абсолютно стандартные для нашего аппарата. От Путина здесь только шумовое оформление.
Но поскольку эти стандартные попытки приведут к стандартному же провалу, то вопрос все тот же: долго ли такое может длиться?
Если бы у нас были в готовности спаянные группы интересов, экономических и политических, то ждать поворота к реализму пришлось бы недолго. Но поскольку официальные наши гражданские институции, будь-то парламентские, предпринимательские или какие иные, существуют лишь в выхолощенном виде и к общественной деятельности не пригодны, то настоящая коалиция за перемену курса будет на марше создаваться самим же кризисом. Тогда, когда заинтересованные лица как следует почувствуют его на собственной шкуре.
Если рынок акций будет падать достаточно долго и достаточно глубоко, чтобы это равномерно ощутили все держатели активов, от старых магнатов и до дачных кооператоров из «Озера», то правительство и его глава получат консолидированный совет, который с гарантией до них дойдет и будет взят на вооружение.
Если инфляция, бьющая сейчас по бедным, разгонится еще больше и всерьез стукнет по средним, то многообразные сигналы снизу быстро убедят верхи спрятать в карман амбициозные фантазии и заняться реальными проблемами реальной экономики.
Не такие уж мудреные это вещи, вполне доступные пониманию любого начальствующего лица. Просто должна накопиться достаточная масса людей, которые боятся кризиса сильнее, чем начальства.
