Цивилизация
Наверное, уже давно мир не вступал в новый год с таким количеством неопределенностей. Они касаются практически всех ключевых проблем современной глобальной политики и экономики: продолжающегося финансово-экономического кризиса, особенно в его нынешнем центре — Большой Европе, дальнейших путей развития современного капитализма, перспектив развития ситуации на Ближнем Востоке.
Количество всевозможных прогнозов и предсказаний растет, но будущее от этого не становится яснее.
Очевидно, что эти неопределенности оказывают сильное влияние и на российские власти, которые никак не могут сделать выбор в пользу той или иной стратегии социально-экономического развития. Оно и понятно: не от России зависит, продолжится ли кризис мировой экономики, да и цены на углеводороды определяются вне нашей страны. Но при этом все чаще приходится слышать: мир нестабилен, чреват новыми войнами, поэтому нужно перевооружаться.
Что касается перспектив новых военных конфликтов, то, к сожалению, приходится констатировать, что они действительно существуют. Но вот в какой мере они могут затронуть Россию, не совсем понятно. Разъяснений же сторонники перевооружения пока не дают, зато явно пытаются использовать международные угрозы для того, чтобы внутри страны еще дальше продвигать огосударствление экономики, подчинения ее потенциала интересам оборонно-промышленного комплекса.
Но не только внешние, но в куда большей степени внутренние факторы заставляют верхи медлить с выбором. Начать на манер европейцев резко сокращать социальные расходы и повышать налоги российская власть не может: ведь она по собственной инициативе выбрала в качестве своей главной общественно-политической опоры социально зависимые группы населения. А кто же будет пилить под собой сук, на котором сидит! Слишком резко продолжать курс на дальнейшее огосударствление экономики, выдавливание из нее мелкого и среднего бизнеса — тоже рискованно. Денег уже не хватает, а тут еще подскочит инфляция. Опять нехорошо будет, в том числе и ждущим государственных благодеяний массам. Предложить же в качестве заменителя содержательной политики курс на обновление элиты проблематично.
Громкие антикоррупционные расследования последнего времени наглядно показали, что процесс «очищения» верхов имеет свои очевидные пределы.
Да и новой генерации чиновников для занятия высоких государственных постов на горизонте российской политики тоже не видно: в кадровой колоде власти лишь хорошо известные фигуры. Ну а темы массовой замены проштрафившихся чиновников «выходцами из народа» и вовсе нет в политической повестке дня. Нет ни «русских хунвейбинов», ни запроса на них со стороны какой-либо влиятельной группы в верхах. Иными словами, в нынешней ситуации отсутствуют импульсы, которые заставляли бы власть сделать выбор в пользу того или иного курса. Да и правы те аналитики, что рассуждают о ловушке сверхжестких систем, в которых любая попытка изменений связана с большими рисками потери управляемости.
Но если мотивы власти очевидны — они нацелены на сохранение статус-кво, то у различных групп, окружающих Кремль, свои интересы. Бюджетный пирог сокращается, «сладких пряников», как в былые времена, уже не хватает на всех. Поэтому и развертывается межклановая борьба по всем линиям за доступ к «источникам питания» с использованием широкого арсенала средств — от взаимных обвинений в коррупции до ведомственных слияний, разъединений и переподчинений. При этом конкурирующие группы, воюя за ресурсы, разделяются еще и по восприятию реальности. И в этом, главном вопросе, несмотря на разногласия по многим другим темам, они объективно разделяются на два больших течения.
Одним хочется видеть страну «единым военным лагерем», только с тем лишь отличием от ленинско-сталинских времен, что привилегии класса управляющих, их сверхвысокие зарплаты и бонусы должны быть закреплены официально, а не скрываться от народа, как при советах, посредством системы привилегированного перераспределения, через которую «слуги народа» обеспечивались продуктовыми наборами и партийными санаториями.
Ради сохранения управляемости и, главное, своего суверенитета над страной они готовы Россию закрыть, огородив ее от чуждого тлетворного влияния. Инициативы на этот счет продолжают фонтанировать: запретить чиновникам иметь банковские счета и недвижимость за рубежом, а теперь вот еще запретить чиновничьим детям учиться за рубежом.
Так скоро дойдут и до того, чтобы летний отдых правящей бюрократии территориально будет ограничен курортами Краснодарского края.
Другие, может быть, даже не отдавая себе отчета, грезят о возвращении «золотого десятилетия» 90-х, когда олигархические кланы располагали полной свободой маневра в политике, были равноправными партнерами государственной власти, а группы, так или иначе встроенные в «новую экономику», тоже чувствовали себя хорошо, ощущая уверенность в завтрашнем дне.
Словом, вот оно главное противоречие нынешней, постпротестной, постстабилизационной российской политики: президентская власть хочет сохранения статус-кво и поддержания балансов, а верхушечные группы, которые оные балансы и составляют, этого-то как раз и не хотят. И настоящая угроза стабильности исходит из этого несовпадения интересов: а вдруг в какой-то момент власть, действуя по привычке в ручном режиме, не успеет во время подключиться, отреагировать, подкрутить, где нужно, разболтавшиеся механизмы балансов?
