Цивилизация
Не склонный, вообще-то, к истерическим реакциям, товарищ мой позвонил мне среди ночи, часа в два:
— Валерка, есть у вас там какие-нибудь новости в газете по поводу Обнинска? – подумал немного и добавил: — Ты спишь, что ли? Извини, разбудил.
— Андрюх, — я попытался спросонья сделать голос как можно бодрее, — ничего страшного, я не спал. Какого Обнинска? Что стряслось?
— Тут, понимаешь, все звонят друг другу и говорят, что из-за этой техногенной катастрофы в Обнинске взорвался ядерный реактор. Я надеюсь, это глупости какие-нибудь, просто слухи, но Обнинск в ста километрах от Москвы.
— Неприятно, конечно, — сказал я, потому что мне действительно было неприятно. – Но я про Обнинск ничего не знаю, из редакции не звонили, и даже интернет дома страшно медленный. Давай лучше спать.
— Давай спать. Хотя неприятно. Гады, конечно.
— Гады, Андрюх, — согласился я, имея в виду антинародный режим, про который понятно же, что они гады в любом случае.
Я лег спать, а наутро выяснилось, что полночи люди (пол-Москвы) звонили друг другу и пытались выяснить, взорвался ли в Обнинске ядерный реактор, и если взорвался, то насколько сильно, и значит ли это, что все мы сразу подохнем или подыхать будем медленно и в муках. В процессе этих общенародных телефонных переговоров и интернетного поиска выяснилось, что реактор в Обнинске остановлен пять лет назад и пять лет назад из него выгружено ядерное топливо. Иными словами, реактора нет и взрываться нечему.
Так вот, беспочвенные слухи, именно потому что беспочвенны, невероятно ценны. Они не состоят из фактов и утечек информации. Они целиком состоят из тонкого вещества: из человеческих фантазий, иллюзий и жизненного опыта. История с несуществующим и невзорвавшимся обнинским ядерным реактором показательна в том смысле, что демонстрирует нам, как устроены у современного россиянина мозги.
Во-первых, мы переоцениваем Россию в техническом смысле. Обнинский реактор давно остановлен и не действует, но люди живут в священной вере, что действует реактор, проводятся научные эксперименты и движется вперед ядерная физика, успехами которой принято у нас почему-то уравновешивать и извинять в сознании обывателя бедность, отсутствие свободы, культуры и справедливости. Логично предположить, что если обнинский реактор остановлен, а массовое сознание почитает его работающим, то, может быть, и других объектов гордости за страну, про которые массовое сознание думает, будто они есть, на самом деле нету. Вот, принято думать, что у нас есть ядерное оружие, но что, если оно точно так же разобрано, как обнинский реактор? Или принято думать, будто у нас нефти хоть залейся, а вдруг на самом деле добыча падает и месторождения истощаются? Российские ядерные секреты, для сохранения которых гуманные депутаты Государственной думы предлагали даже отстрелить в швейцарской тюрьме бывшего ядерного министра Адамова, не в том ли состоят, что секретов у нас никаких не осталось? Не с тем же ли рвением защищаем мы свои государственные тайны, с каким Саддам Хусейн защищал тайну своего оружия массового поражения, ибо тайна заключалась в том, что оружия нет?
Во-вторых, мы все точно знаем, что если у нас и осталось что-нибудь ядерное или просто опасное, то оно наверняка в отвратительном состоянии и может бабахнуть просто от того, что свет вырубился. Мы знаем это не потому, что нас допускают инспектировать ядерные объекты, а потому, что ездим на автобусах, на электричках, летаем на самолетах, пользуемся водопроводом, в конце концов, и паровым отоплением и не имеем никаких оснований полагать, будто в ядерных реакторах трубы почему-то меньше прогнили, чем у нас в квартире.
В-третьих, мы точно знаем, что если взорвется где-нибудь ядерный реактор, то сообщать об этом следует друг другу среди ночи по телефону или на форумах в интернете, потому что телевизор будет молчать и радио будет молчать.
На самом деле массовые истерики типа той, что случилась по поводу невзорвавшегося обнинского реактора, показывают, что со времен Советского Союза ничего не изменилось.
Просто была очередная оттепель.
