Цивилизация
Много лет назад я не пошел служить в армию. Я не пошел служить туда, потому что мне было страшно, я был влюблен, у меня были другие планы и защищать надо было тогда Советский Союз, который я к восемнадцати годам научился уже ненавидеть. Мне казалось, что все это достаточно серьезные соображения, чтобы не идти служить, но ни одного из этих соображений я не высказал ни разу ни в военкомате, ни в сборном пункте на Угрешской, куда меня даже возили, и где мне было страшно, потому что, говорят, с Угрешки не отпускают. Однако же отпускают. Отпустили же.
С точки зрения военкомата я не пошел в армию, потому что заикаюсь. Тогда я заикался сильнее, чем сейчас, поскольку юноша-заика всегда заикается сильнее взрослого мужчины. Потому что неуверенность в себе, потому что самооценка то завышенная, то заниженная. Короче говоря, меня обследовала логопед и признала негодным к службе. Я действительно заикался очень сильно. Я был так напуган перспективой служить в армии, что даже и совершенно незаикающийся человек стал бы заикаться, если бы был так напуган.
Тогда, пятнадцать лет назад я был счастлив, получив освобождение от армии. Сейчас я об этом освобождении жалею. Я жалею даже не потому, что перестал за эти пятнадцать лет бояться грубых и плохо воспитанных людей старше меня на год. Не потому, что, напробовавшись комфорта в пятизвездных отелях по всему миру, перестал так уж сильно ценить комфорт. Не потому, что, будучи оцененным довольно дорого разными людьми, стал меньше ценить себя сам. Не потому, что сейчас, если пришлось бы, то пошел бы я в армию спокойно и спокойно бы послужил. Я жалею о том своем пятнадцатилетней давности освобождении потому, что просто обманул тогда эту армейскую машину, тогда как теперь мне очень хотелось бы, чтобы она не была машиной.
Каждый год 15 мая во всем мире празднуется Международный день отказника от службы в армии, а в России весной и осенью по городам и весям начинается военный призыв, являющийся по сути неумелой и грубой штамповкой рекрутов. Поскольку рекрутов штампуют неумело, то топорную эту военкомовскую машину легко обмануть всякому. И тут дело даже не в богатстве и бедности, а дело просто в том, хватает ли у тебя фантазии не пойти в армию.
В некотором смысле большое число хитрых специалистов по закашиванию от армии даже на пользу, поскольку ни в одной воинской части за исключением самых уж элитных подразделений не нужны люди с фантазией, а в элитные подразделения берут по контракту. В некотором смысле отказники – это ровно те люди, которые были бы армии больше всего нужны, потому что они люди честные и прямодушные и не обманывают и не хитрят, а хранят верность каким-то там своим убеждениям.
И военные тоже странные люди. Они говорят, будто превыше всего ценят присягу и знамя, однако же не уважают людей, ценящих другую какую-то присягу и другое какое-то знамя.
Я читал довольно много книг, где описывается, как солдаты восхищались доблестью врагов. Да вот хоть бы в книге Льва Толстого «Война и мир» князь Андрей Болконский восхищается военным гением Бонапарта, а капитан Рамбаль восхищается стойкостью русских на Шевардинском редуте. Почему же, спрашивается, российские офицеры не восхищаются стойкостью отказников и не ставят их стойкость в пример своим молодым солдатам? Дескать, вот вы бы так чли устав и присягу, как эти парни чтут пацифизм свой дурацкий или слово «отрекохся», сказанное ими трижды.
Во всей этой истории меня огорчает ставшее уже нормой отсутствие уважения к доблести врага. Когда Мохамед Атта влетел на самолете в здание Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, Джордж Буш назвал Мохамеда Атту трусом. Нет уж! Не трус! Чудовище, убийца, фанатик – кто угодно, только не трус. И стыдно человеку, подавившемуся бубликом, обвинять в трусости человека, добровольно расставшегося с жизнью ради идеи, какой бы безумной или чудовищной эта идея ни была. Подобные соображения после 11 сентября высказал ведущий одного из американских телеканалов и был уволен.
Призываю ли я всем предыдущим текстом уважать исполнителей теракта в Знаменском и Иласхан-Юрте? Да, призываю, потому что они чудовища, но не трусы. Они враги, но отчаянные воины, каковых немного сыщется в непрофессиональной нашей армии.
И если стоит уважать врагов, то отказников стоит уважать тем более, потому что они даже и не враги, а просто последовательные люди. Что это за мода ценить предателей на том только основании, что предатели сейчас переметнулись на твою сторону? Что это за мода не ценить людей, способных прямо и твердо сказать тебе «нет»? Последние два вопроса адресованы министру обороны и верховному главнокомандующему.
