Цивилизация
То, что для Америки 9/11, для России 9/1. День знаний в нашей стране надолго совмещен с днем трагедии Беслана. К чему привели два учебных года, прошедших после самого страшного теракта в новейшей истории страны? Чему мы научились?
…Только что при проверке одной из школ дагестанского города Избербаш милиционеры нашли муляжи двух мин. И на сообщения СМИ о том, что удалось предотвратить теракт наподобие бесланского, представители МВД Дагестана тут же ответили категорическим опровержением. Еще каких-нибудь полгода назад милицейское начальство, напротив, с радостью трубило бы о предотвращении теракта. Но теперь, когда таинственным образом, хвала Аллаху, погиб Шамиль Басаев, «правильнее» говорить, что терактов в школах не готовит никто. А рынок в Москве взрывают недобитые скинхеды. Впрочем, уверенно манипулировать сведениями о совершенных и предотвращенных актах терроризма в корыстных целях российская власть научилась еще до Беслана — увы, были трагические поводы.
Есть свежий опрос, согласно которому только 5% россиян полагают, что власти говорят о Беслане всю правду. К сожалению, никто не спрашивал россиян, хотят ли они знать о Беслане всю правду. Судя по тому, как изменился (точнее, не изменился) после этой трагедии рейтинг президента, по уверенному согласию населения с тем фактом, что остались на своих постах руководители ФСБ и МВД, допустившие гибель сотен детей, мы не очень хотим знать, что там на самом деле случилось. Так спокойнее. Мы научились этому спокойному безразличному неведению за долгие века своей не слишком вегетарианской истории.
По иронии судьбы пока Беслан привел на скамью только двоих подсудимых — якобы единственного выжившего захватчика школы Нурпашу Кулаева и прагматичного колдуна Григория Грабового, обещавшего матерям воскресить их убиенных детей. Один виноват в том, что убил; другой, видимо, в том, что не воскресил. Есть еще уголовные дела против некоторых бывших руководителей Северной Осетии; например, экс-руководителя администрации президента республики Сергея Такоева обвиняют… в злоупотреблениях при финансировании футбольного клуба «Алания». А дело завели как раз после того, как г-н Такоев посмел резко критиковать поведение Генпрокуратуры при расследовании обстоятельств бесланской трагедии.
При этом никто не виноват в том, что более 1100 человек в небольшом североосетинском городке в проводящийся каждый год День знаний оказались в заложниках у трех десятков (или сколько их там было) вооруженных отморозков. Которые каким-то образом доставили в обычную среднюю школу, каких в России десятки тысяч, гору оружия и взрывчатки. Как-то миновали все эти посты и блокпосты. Ведь приехали они — это и само официальное следствие говорит — не из Северной Осетии.
После Беслана президент сказал, что международный терроризм объявил России войну. А раз так, надо отменить всенародные выборы глав регионов. Теперь международный терроризм, видимо, побежден. Масхадов с Басаевым уничтожены. Не считать же иностранными наемниками новую «взрывную силу» — доморощенных скинов. Но выборы губернаторов, как вы понимаете, никто возвращать не собирается. Государство научилось использовать теракты для принятия прикладных политических решений, с терроризмом, по сути, никак не связанных, но выгодных власти.
Не будем врать себе и другим, российский народ не воспринял трагедию Беслана как собственную.
В Испании взрывы на вокзале поменяли правительство, потому что прежнее правительство лгало про теракт такого масштаба. А потом 200 тыс. человек со свечами сами, без распоряжения директоров предприятий и вузов по указанию местных властей во исполнение поручения администрации президента вышли на улицы Мадрида, чтобы почтить память погибших. В России правительство не поменялось. Зато сразу после Беслана прошли заказанные властью митинги… в поддержку власти.
Через два года после трагедии мы о ней и не вспоминаем — время лечит, да мы особо и не болели. Это значит лишь одно: мы не научились быть народом, нам осетинская трагедия не кажется тамбовской или московской, как должно быть в органично единой стране.
Трагедия 9/1 не изменила Россию, не сделала народ другим. Может быть, потому, что в нашей истории было слишком много крови и слишком много трагедий. И они стали если не нормой, то привычным фоном существования целых поколений. Но есть 332 погибших человека. Есть матери и отцы, в одночасье лишившиеся своих детей. Мы можем не хотеть знать правду о Беслане. Но мы не можем не вспоминать эти страшные дни начала осени 2004 года. Хотя бы из страха потерять собственного ребенка. Хотя бы из усилия сохранить в себе остатки человечности в бесчеловечном мире.
