Ы-ы-ыть!

Практически в то самое время, когда увидел свет нашумевший президентский указ про комиссию по фальсификации истории в интересах Кремля (именно так на нормальный язык переводится ее длинное название), в Новосибирске арестовали студента Артема Лоскутова. Этот юноша, которого обвинили в хранении наркотиков, занимался тем, что предельно наглядно и остроумно показывал, насколько в России фальсифицирована современность. По крайней мере, в политической сфере.

Артему Лоскутову 22 года, он должен в этом году закончить Новосибирский государственный технический университет. Является лидером творческой группы «Бабушка после похорон» (по-моему, само это название — точная политическая метафора сегодняшней России). В городе известен как один из организаторов ставшего традиционным первомайского шествия творческой молодежи Новосибирска под названием «Монстрация». В 2006 году организовал пикет, посвященный третьей годовщине ареста Михаила Ходорковского. То есть, серьезную политическую позицию заявил.

«Политическая» карьера Лоскутова началась в 2004 году, когда его творческое объединение САТ (Contemporary Art Terrorism), существовавшее до «Бабушки после похорон», предложило идею «Монстрации».

Вдохновители акции через интернет пригласили горожан, внедрившись «в тело обычной первомайской демонстрации», выйти с лозунгами, «пропагандирующими нас и наши чувства». С 2004 года в Новосибирске такие акции стали ежегодными. Каждый участник придумывает свои лозунги и высказывает свое мнение, как хочет, что принципиально отличает «Монстрации» от демонстраций, устраиваемых «серьезными» молодежными движениями.

В некотором смысле мы имеем дело с новым диссидентством — реакцией живых молодых людей на мертвечину установившегося в России политического порядка и идиотизм официальных форм гражданской активности.

Если вдуматься, само слово «монстрация», в котором явственно читается «шествие монстров», не принципиально отличается от «демонстрации», в которой не менее явно живет «демон». А организуемые время от времени властью митинги и акции в свою поддержку или против ее внешних врагов — всего лишь скучные флеш-мобы. Хотя тоже не без доли абсурда. Вот, например, движение «Наши» на днях на полном серьезе собиралось провести карнавал российско-грузинской дружбы и пошить на нем одеяло мира. Вот бы положить на одну трехспальную кровать Медведева, Путина, Саакашвили и накрыть их этим одеялом — может, подействует. Но карнавал перенесли «по техническим причинам». Ниток что ли на одеяло мира не хватило? Или не нашлось грузин, желающих после известных событий прошлого августа водить с нами хороводы дружбы?

Некоторые лозунги, под которыми новосибирские ребята ходили на своих маевках и которые, благодаря аресту Артема (увы, уверенности в том, что суд над ним будет честным, лично у меня нет ни малейшей), стали известны за пределами Новосибирска. И они заслуживают разбора, поскольку характеризуют нашу действительность умнее и тоньше, чем какая-нибудь телепрограмма «Время» или путинская «Стратегия-2020». Вот, например,

лозунг «Как-нибудь так!», несомненно, выражает чувство глубокого удовлетворения, которое, по замыслу российской власти, постоянно должен испытывать каждый ее гражданин по отношению к самой власти и к России, независимо от политических взглядов и личных обстоятельств.

«Таня, не плачь!» — призыв к министру здравоохранения и социального развития Татьяне Голиковой не отчаиваться из-за роста безработицы и цен на лекарства — проблем в подведомственных ей сферах.

«Стучу на барабане» — выражение состояния нынешней российской политической и интеллектуальной элиты, которая либо стучит на барабане, пытаясь издавать звуки, приятные власти, и извиваясь в верноподданнических «па», чтобы получить какие-нибудь личные привилегии. Либо просто «стучит».

«Где я?» — лозунг, точно выражающий реальную ориентацию подавляющего числа россиян в политической и экономической ситуации в стране и мире, а также часто их ориентацию во времени и пространстве в зависимости от степени алкогольного, наркотического и пропагандистского опьянения.

«Ы-ы-ыть!» — примерно так формулируется российской властью сверхзадача ее последовательной, но перпендикулярной здравому смыслу внешней политики «встающей с колен и падающей на другое место» (как говаривал Виктор Черномырдин, свежеиспеченный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени, еще один великий мастер российского политического перформанса) нефтегазовой империи.

Именно «Ы-ы-ыть!» лежит в основе нашей вражды с Америкой, дружбы с президентами Ирана и Венесуэлы, принуждения к независимости Южной Осетии и Абхазии, газовых войн с Украиной и прочих выдающихся достижений отечественной дипломатии в последние годы.

«О, повелитель, где твой выключатель?» — в прямом смысле это призыв к государственной пропагандистской машине. Но, конечно, он может относиться не только к командирам общенационального телевидения, но и к начальникам всея Руси.

«Make love, not work!» — честное восприятие жизненных приоритетов молодыми и здоровыми людьми в полном расцвете сил, независимо от политических убеждений, статуса в обществе и уровня материального благосостояния. Причем, на самом деле, оно было таким у большинства и во времена «комсомольцев-добровольцев».

«Папа, не пей! Мама, не ешь!» — примерно по такой логике российские политики пропагандируют здоровый образ жизни и общечеловеческие ценности. Этот лозунг явно наследует знаменитому экологическому лозунгу конца 90-х годов прошлого века «Убей бобра — спаси дерево!».

«Защитим опарышей!» — а чем они, собственно говоря, хуже выхухолей?

«Человек человеку — обезьяна» — портрет нашего социума. Мы ведем себя так, что иногда кажется: если мы и произошли от обезьяны, то процесс превращения еще не завершен.

«Аапчхи!» — именно так в основной своей массе население России относится к ее репутации, к власти и выборам, к демократии и тоталитаризму. Чихать они на все это хотели.

«Реальность — удел богов!». Самый глубокий лозунг. А наш удел — сюрреализм «суверенной демократии», ничем, в сущности, не отличающейся от «частичной беременности».