Цивилизация
На наших глазах и, с позволения сказать, ушах формируется новый язык государственных репрессий. И — шире — новая культура посадок. Практически каждый день нам сообщают про обыски в офисах крупных российских компаний. Выражение «компании Х предъявлены налоговые претензии за такой-то год» теперь звучит в телеэфире почти так же часто, как фамилия Путин. После Беслана политический язык страны дополнился выражением «пособники террористов». Толкование всех этих терминов со стороны правоохранительных органов и отдающей им приказы верховной исполнительной власти, как водится на Руси, самое расширительное.
Если вдуматься, «налоговые претензии» — это перевод на современный язык формулы «вредители».
Речь идет о тех, кто с точки зрения власти (а не закона, это принципиальная разница) отнял у государства собственность и деньги.
А «пособники террористов» — актуальная транскрипция «врагов народа» и «иностранных шпионов».
Потому что терроризм у нас, по официальной версии, исключительно международный.
Политическим прикрытием новой культуры посадок и перераспределения собственности в пользу конкретных чиновников в высшем руководстве страны служат словесные конструкции типа «укрепление вертикали власти» и зазвучавшее сразу же после триумфального провала экспансии Кремля на Украине выражение «подморозка России».
Меня во всем этом удивляет даже не очередное наступление России на «сталинские грабли» (в конце концов, наступать на грабли — вообще наш национальный вид спорта), а наивная уверенность тех, кто говорит о новой подморозке и проводит конкретные оперативно-следственные мероприятия в данном направлении, что их самих минует чаша сия.
После реального потепления отношений России с Западом, после первых с октября 1917 года вменяемых действий России в экономике, после того как миллионы, а не десятки тысяч избранных, россиян получили возможность регулярно выезжать за пределы своей благословенной родины и смотреть, как живут люди в других странах, мы, власть и народ, снова ввергаем себя в атмосферу страха и всеобщих подозрений.
Ведь на самом деле люди, которые наглым образом убивают ЮКОС, чтобы присвоить его себе, которые, не сумев подморозить Украину, пытаются подморозить Россию, тоже боятся. Они хотят успеть награбить и надеются вовремя отскочить. Будто забывают, что кроме «налоговых претензий» и «пособников терроризма» в русском репрессивном есть еще, например, выражение «оборотни в погонах». Сегодня ты борец с коррупцией и одновременно теневой или даже явный владелец бывших частных нефтяных компаний, сиделец на газовой трубе, а завтра и тебе предъявят «налоговые претензии» за давно прошедший год, и тебя назовут «оборотнем в погонах» или «врагом народа». И тогда ты уже не сиделец на трубе, а просто сиделец. Или «сИдетель», как написала Генпрокуратура на повестке Михаилу Ходорковскому.
Если машина запущена, тормоза уже не срабатывают. Остановиться в грабижке (замечательное слово, придуманное в начале ХХ века Владимиром Галактионовичем Короленко) невозможно. А когда в результате этой грабижки и этого страха разрушается экономика, когда доносишь ты, чтобы не донесли на тебя, естественно, начинают мерещиться сплошные «пособники террористов». Мы ведь уже видели, как пишут, а потом выполняют и даже перевыполняют планы по посадкам «компетентные органы». В том числе по посадкам среди своих. Мы ведь уже пытались сделать тотальный страх и бездумную преданность вождю топливом для великого экономического рывка. Мы ведь уже эксплуатировали миф об особом русском пути и особой российской ментальности.
Под непрекращающиеся разговоры об экспансии Запада на постсоветском пространстве, о том, что никому не нужна сильная Россия, мы сами громим свой бизнес, уничтожаем ростки гражданских свобод, в кои-то веки пробившиеся через пропитанный кровью асфальт нашей вечно подмороженной страны.
То есть ослабляем Россию так, как ее не ослабит ни один реальный или виртуальный внешний враг.
России сейчас некого бояться, кроме самой себя. В конце концов, хочется дожить до времени, когда культура посадок будет исключительно предметом ведения не умирающей с древних советских времен телепередачи «Наш сад».
