Вертикаль есть, а государства нет

Первоначальная реакция президента на избиение Олега Кашина породила несбыточные надежды: Немцов, Милов и Рыжков даже выступили с заявлением, в котором потребовали от Медведева отправить в отставку главного идеолога страны Владислава Суркова, несущего моральную ответственность за все селигерские шабаши.

Дело это совершенно безнадежное: Владислав Сурков режиму абсолютно необходим.

Дело в том, что государство российское устроено весьма странно. Проще всего сказать, что вертикаль в России есть, а государства нет, если не разуметь под государством возможность отобрать у любого бизнес да танками пытаться оторвать яйца Саакашвили, как посулил Владимир Путин. Недавний эпизод в Кущевской показывает, что в смысле эффективности насилия мы уже мало отличаемся от Афганистана или Конго — кстати, при «совке» такого не было.

Беспредел (неважно, милицейский или преступный) зашкаливает, в России на 100 тысяч населения официально приходится 16 убийств, в Европе — меньше одного. При этом официальные цифры занижены примерно на порядок.

Человеку, ставшему жертвой вымогательства людей в погонах и пожаловавшемуся на это, гарантирована или смерть, как Магнитскому, или потеря бизнеса, как Чичваркину. Людей убивают на дорогах, как мух, — предметом общественного скандала это становится, только если убийство запечатлено на видео. При этом убийцы при статусе все равно остаются безнаказанными.

Россия за время правления Путина получила 1,5 трлн нефтедолларов и не построила ни одной дороги, отвечающей дефинициями экспрессвея. Зато резиденций для главы государства строится полдесятка в дополнение к тринадцати уже имеющимся. (Для сравнения: у американского президента две резиденции.) $4 млрд, уворованные на первой очереди ВСТО, никого не удивляют, более того, сочувствуешь скорее Вайнштоку, ибо рапорт об этих $4 млрд родился из мелкой кровно-финансовой вражды между Вайнштоком и его преемником Токаревым.

Нефть от посаженного ЮКОСа экспортируется через фирму Gunvor, совершенно случайно принадлежащую знакомому Путина. Нефть, газ и все остальное в России так или иначе находятся под контролем путинских друзей. Причем степень распада нервной ткани государства дошла до того, что власть не способна реализовать самые любимые свои проекты вроде Сочи или моста на остров Русский — воруют.

За это же время множество посткоммунистических стран — от крошечной Грузии до огромного Китая — при всех своих различиях и невзирая на разницы между диктатурами и демократиями стали жить просто в другом мире.

В отличие от «лихих 90-х», когда обрушилась огромная заржавевшая социалистическая экономика, 80% которой работало на оборонку, и реформаторы были вынуждены бороться с реальными, имманентными проблемами, в «лихих нулевых» главной проблемой являются не объективные трудности, с которыми сталкивается власть, а субъективные решения самой власти. Ведь понятно, что решение сажать Ходорковского или строить Олимпиаду вместо хайвеев не есть следствие необоримых обстоятельств.

И вот перед правителями стоит сложная задача — легитимировать режим. Доказать в начале XXI века, что так и нужно, что это и есть венец развития России. Сделать это не так просто. Есть старый способ легитимизации, который называется «монархия». Что бы ни делал царь — он царь. Но Путин не царь, и этот способ не работает.

Есть еще один способ легитимизации, который называется «религия». Вот Аллах или Господь поставил этого человека руководить страной, и это воля Божия. Но несмотря на то, что при Путине православная церковь стала старшей сестрой «Единой России», в нашем еще недавно атеистическом государстве этот способ не очень канает.

Есть еще один способ легитимизации, он называется «коммунизм». Вождь строит светлое будущее, и поэтому он вождь. Но никакого коммунизма в Кремле не строят — фирма Gunvor ни с какого боку не походит на коммунизм.

Наконец, есть еще один способ легитимизации. Он называется «фашизм». «Мы русские (немцы, японцы, кикуйю) — поэтому мы самые великие».
Фашизм от патриотизма отличается очень просто. Патриот говорит: «Я русский, поэтому я сделаю все, чтобы моей страной можно было гордиться», — а фашист говорит: «Я русский, поэтому я велик по определению».

Фашизм формулируется очень просто: Долой Парламентскую Говорильню, Стране Нужен Единый Лидер, Прогнившие Демократии Нас не Любят — и все прочее, что есть в «Майн кампф» Адольфа Гитлера.

Но с фашизмом есть одна проблема. Если исповедовать эту идеологию на государственном уровне, то это может создать проблемы для вилл, счетов и детей, которые покупаются, открываются и обучаются именно в странах Прогнившей Демократии, которые Нас не Любят.

Поэтому рождается обезжиренный вариант. Нам все время объясняют, что Запад разложился, что Они Нас не Любят, что Великой Стране нужен Великий Лидер, но вроде как официально этого и нет. Это не в Кремле, это на озере Селигер. И концлагерей, слава богу, нет. И Глейвица нету, потому что уже известно, что дорога через Глейвиц ведет в Нюренберг. Декафеинизированный вариант. Фашизм-лайт.

Если и поймают какое-то движение «Сталь» за цитированием Геббельса — так это ж они цитируют, это не Лавров. Если и преследуют нашисты британского посла после отравления Литвиненко — так это ж нашисты, а не ФСБ.

Получается, как мозги промывать — так идеология есть, а официально, по паспорту, ее нет. Вот поэтому Владислав Юрьевич Сурков, хотя он явно не входит в число допущенных к газу и нефти, как настоящие, серьезные пацаны, режиму совершенно необходим. Не стоит Путин без Суркова.