Цивилизация
Участниц группы Pussy Riot заключили под стражу до конца апреля. Дело даже не в том, что мера пресечения несоразмерна содеянному, – это очевидно любому прокурору, если он в юридическом вузе не был двоечником и хорошенько учил уголовно-процессуальное и уголовное право, а также специфический предмет «Прокурорский надзор в СССР». И даже не в том, что государство, где РПЦ играет роль агитпропа и поддерживает одного кандидата в президенты, просто отомстило девицам, которые высмеяли напыщенность официальной церкви, ее, по сути дела, глубоко мирской характер. Дело в том, что
первая же акция власти после победы Владимира Путина на сомнительных по честности и представительности выборах носит показательно-репрессивный характер.
Так интерпретировали смысл победы компетентные органы: вот теперь точно можно. А уж они-то декодируют сигналы сверху лучше других.
Младший партнер по властной коалиции, на чей счет есть уже песенка, которую поют на митингах, – «…и для двоих счастливых много-много лет» — может сколь угодно интенсивно сигналить своими распоряжениями Минюсту и Генпрокуратуре проверить отказ в регистрации ПАРНАСу и дело Ходорковского — Лебедева. Подлинная «семантика» произошедшего – в репрессиях по отношению к девичьей панк-группе. Власть боится смеховой карнавальной культуры и потому жестко отвечает ей. Pussy Riot ответили за все издевательства над нашим старым новым гарантом на Болотной, Сахарова и Пушкинской. К тому же
в течение всего своего срока Дмитрий Медведев сигналил и семафорил в полную силу, а закончилась вся его модернизация дальнейшей примитивизацией и архаизацией режима. Так что соответствующие органы могут успешно игнорировать президентскую семафорную азбуку.
Путин уже победил, уже мог бы быть снисходительным к той части вообще-то единого народа России, которая недовольна бесчестностью и коррумпированностью государства. Но он продолжает отделять правильный народ, который паяет никому не нужные тагильские танки, от неправильного, который в его представлении бездельничает (скоро сажать за тунеядство начнут, как во времена Иосифа Бродского). А это сигнал так сигнал: все остается как прежде.
Да, конечно, он будет рассуждать о демократии, быть может, даже примет в несколько скорректированном виде медведевские поправки в избирательное законодательство, скажет много правильных слов об инвестиционном климате и необходимости соблюдать макроэкономическое равновесие. У кого-то, быть может, возникнут даже либеральные иллюзии. Но путинские качели немедленно качнутся в другую сторону – кого-то посадят, какой-нибудь актив отдадут в руки особо приближенного друга, инициируют национализацию или мобилизацию, обличат американскую военщину, кто-нибудь будет унижен очередной шуточкой, пахнущей полевыми сборами воспитанников школы КГБ, казармой и портянками. И тут же – добрая улыбка, обращенная к инвестиционному банкиру из страны невероятного противника, рассуждения о том, что надо помочь праволиберальной партии. (Он уже порассуждал об этом, обращаясь к Михаилу Прохорову, перепутав, правда, СПС с «Правым делом».)
Всю страну будет подташнивать от этого катания на путинских качелях, они же чекистские горки. И ведь что характерно, она так и продолжит стагнировать, потому что качели создают иллюзию активного движения, но при этом стоят на месте.
Путин может сделать несколько ярких кадровых назначений, отлучить от кормушки какого-нибудь старинного члена кооператива «Озеро», даже затеять его раскулачивание – хватило же ему страсти к дешевым эффектам, чтобы допустить отставку губернатора Дарькина или уголовное преследование первого зампреда ВЭБа, где Путин является председателем наблюдательного совета. Но это тоже не продвинет страну ни на сантиметр вперед. Качели качелями, а он убежден в том, что и так все нормально, лишь бы бюджетники получали свое вспомоществование (которое, правда, кое-где уполовинили, забрав ползарплаты на путинги, — есть, например, московские поликлиники, где обобрали помалкивающих врачей), а военнослужащие – довольствие. Иначе кто же своими штыками будет защищать режим от «бездельников и крикунов»?
Эффект качелей будет усугублять партнер по бывшему тандему, имитируя либеральную политику в правительстве. Или даже уже не имитируя ее, потому что
совершать здравые управленческие, не говоря уже о реформаторских, шаги с вице-премьерами вроде Рогозина и Суркова по определению невозможно. Тратить бюджетные деньги на химеры – да, можно, реформы осуществлять – нет.
Качели, правда, могут привести к крайнему недовольству элит и, как следствие, к их расколу. Кому-то может показаться, например, что лучше поставить на инфанта Прохорова, чем на стареющего каудильо. И тогда Путину будет важно не пропустить момент для того, чтобы почувствовать себя Франсиско Франко, мирно возводящим на трон российского Хуана Карлоса. Можно проворонить переформулирование элитного сговора, как когда-то его упустили не менее искушенные, чем Путин, игроки – Лаврентий Берия и Никита Хрущев.
