Цивилизация
День студенчества прошел чрезвычайно бурно. Премьер-министр в пуловере, специально заточенном для работы с молодежным электоратом, встречался со студентами Чувашского госуниверситета и в духе прямой линии осветил и освятил вопросы высшего образования. Ректор МГУ Виктор Садовничий предложил патриарху Кириллу заключить соглашение Союза ректоров и РПЦ о сотрудничестве для «институализации системы духовно-академических связей с целью возрождения нравственных начал на ниве науки и образования». «Мы работаем на одной площадке», — уточнил Садовничий. Вероятно, в том смысле, что и университет, и церковь трудятся над мозгами молодых людей. Как говорил один персонаж Ильфа и Петрова, «самый охмуреж идет»…
Государство и церковь, заменившая при новом режиме марксизм-ленинизм, готовят к ближайшим и последующим выборам новое «путинское большинство».
Высшее образование в эпоху инноваций ни в коем случае не должно становиться нон-конформистским, в пользу чего говорит, в частности, принятие законов об особом статусе Московского и Санкт-Петербургского университетов, ректоров которых в противоречии с принципами университетской свободы и автономии назначает президент. Да и не может оно стать никаким иным в вузах, где ученым без особого распоряжения запрещают публиковаться на Западе и пользоваться западными грантами, к молодым политологам приходит «Единая Россия», прокремлевский Фонд эффективной политики берется учить будущих журналистов отличать добро и зло; а юным социологам рекомендуются для изучения антисемитские брошюры. А тут еще к государственным ловцам душ присоединилась официальная церковь.
Характерно, что исторически Московский университет, в отличие от многих других, возникавших примерно в то же время или несколько раньше или позже, имел в своем арсенале классический набор — философский, медицинский и юридический факультеты, за очень важным исключением: здесь не было в момент основания факультета теологического. Теперь, спустя 255 лет, пришло время исправить ошибку:
молодежь станет решать судьбу будущих выборов, и у нее должны быть правильно перекоммутированы мозги — лошадиная доза официального православия для послушания еще никому не помешала.
Остается только удивляться тому, как все-таки в России время от времени пробивают себе дорогу университетские инновации, внедряемые в нескольких передовых вузах, большинство из которых магистратуры или обучающие аспирантуры и всего один социально-экономический университет: РЭШ, «Шанинка», Европейский университет в Санкт-Петербурге, ВШЭ. По странному недосмотру властей введена чуждая нам западная система «4+2» — бакалавриат, удовлетворяющий интересы общего массового высшего образования для тех, кто хочет побыстрее предъявить себя на рынке труда, и магистратура — для продвинутых или академически ориентированных. И, конечно же, ошельмованный национальный экзамен — ЕГЭ, который при правильном применении минимизирует коррупцию на важном пороге «школа — вуз» и дает возможность провинциалам поступить в ведущие столичные высшие учебные заведения.
Происходило все это при жесточайшем сопротивлении тех самых ректоров, которые теперь на одной «площадке» собираются работать со священниками. В ряду появляющихся в мире университетских и академических инноваций приглашение батюшки с кадилом не значится. Но у нас свой, особый, путь во всем, включая высшее образование. Пока неконкурентоспособное, несмотря на то, что, как выяснилось из встречи Владимира Путина со студентами, работает и размножается делением такой замечательный институт, как лагерь на Селигере. Месяц у озера заменяет русскому человеку шесть лет обучения и работы над докторской диссертацией в Гарварде.
Никто не заинтересован в том, чтобы российское высшее образование конкурировало на равных на мировых рынках мозгов, ученых, преподавателей. Потому что можно получить неправильный человеческий материал: склонный к рефлексии, а значит, к либеральной заразе.
Благие пожелания модернизированного президента, ждущего специалистов и преподавателей из-за рубежа, наталкиваются на многочисленные бюрократические «Татьянины пни»: квоты на иностранных работников, визовый режим и проч. К тому же научным импортным людям и репатриантам надо платить и создавать условия. Причем условия необязательно сводятся к шикарным кабинетам и ультрасовременным гаджетам — чаще речь идет о доброжелательной и качественной академической среде. А у нас среда, особенно в гуманитарных, «противоестественных» науках скорее относится к временам научного коммунизма. Мировые способы оценки труда преподавателей-исследователей нас не устраивают, поэтому мы склонны сочинять сами для себя рейтинги, в которых неизменно занимаем высшие строчки.
Словом, трудно заманить сюда западные светила и талантливых потенциальных репатриантов с докторскими степенями. Кстати, и приговоры ученым Сутягину и Данилову никто не отменял…
Нам проще политизировать, огосударствить, как экономику, образование, клерикализировать его, остаться на обочине мировых образовательных и академических процессов, но только не выпустить из-под контроля студенческие мозги.
Это настолько важная миссия, что продвижением ее в минувший Татьянин день лично занимались премьер-министр и патриарх. Наш будущий дуумвират, между прочим…
