Младший брат

В сыновья Владимиру Путину Дмитрий Медведев не годится. Зато по возрасту вполне может проходить как младший брат, для которого старший – в силу значительной разницы в возрасте, а значит, авторитета – безусловный образец для подражания. Это особенно стало проявляться тогда, когда Медведев, став первым вице-премьером, был вынужден примерить на себя тогу преемника.

Печать преемничества сохранилась и в то время, когда он перестал считаться наследником престола: и по той причине, что на первые роли выдвинулся открыто страждущий власти Сергей Иванов, и потому что, как говорили, сам Дмитрий Анатольевич расхотел идти в президенты.

Остался благоприобретенный лоск: он заметно похудел, стал более гладко бриться, носить элегантные костюмы, которые превосходно на нем сидят, а галстуки и – главное – их узлы перестали уступать аналогичным аксессуарам лучшего правительственного метросексуала Германа Грефа. Речь и манеры обнаружили сдержанную живость, хотя и отдавали некоторой механической пластмассовостью: слишком гладкие, слишком правильные, слишком отфильтрованные.

Реплики, отмеченные легкой иронией, об албанском языке, или произнесенная по-английски свободолюбивая речь на Давосском форуме-2007 формировали образ вышколенного «либерального андроида»,

носителя ценностей «номенклатурного либерализма» — очень кабинетного, лакового, бумажного, имеющего отдаленное отношение к действительности.

Ходили слухи о его невероятной лояльности и ничем не омраченной преданности вождю. Но и о том, что он все-таки не радиоуправляемая игрушка в руках начальника, а человек отчасти клановый. И клан этот описывается двумя знаковыми словами – Александр Волошин и Валентин Юмашев. Опять-таки либералы. Номенклатурные, с оттенком цвета кремлевского кирпича, но либералы.

Медведев – игрок по правилам. При этом и поэтому он явно не хотел высшей власти.

Однако после «лужниковской» речи Путина только номенклатурно-либеральный облик юриста и чиновника в самом расцвете сил мог утешить обеспокоенную общественность

как в западных офисах овальной и иных форм, так и на интеллигентских кухнях внутри страны. Совпал целый ряд обстоятельств. И родина сказала: «Надо!»

Разумеется, произошедшее не создает полной ясности.

Либерал? Но не либеральная ли партия в 1999 году шла в парламент под лозунгом «СПС в Думу, Путина – в президенты»? Не Путин ли Владимир Владимирович завербовал молодых, адаптированных, образованных чиновничьей четкостью и либеральной риторикой?

Глава государства? Но какова степень его управляемости со стороны «национального лидера» с размытыми и неконституционными «полномочиями»?

И кто при президенте Медведеве будет премьером – либеральный Кудрин, советский Зубков или силовой Сергей Иванов? Как будут строиться его отношения с чекистскими диаспорами? С госкорпорациями? С тяжеловесами типа Чемезова или Якунина?

Медведев скорее витрина, чем содержимое магазина. Вывеска, а не суть.

Возможно, некоторую ясность внесет его президентская кампания. Он будет вынужден стать популистом, потому что ему предстоит превратиться в президента всех россиян, а не только адаптированной части праволиберальной и правоконсервативной интеллигенции и референтных политических групп цивилизованного Запада. Не случайно президента всех россиян выдвинули все возможные политические силы, представляемые соответствующими политическими партиями – тут и аграрии, и первые, точнее, последние попавшиеся под руку квазилибералы-«подсолнухи». Придется очень внимательно следить за губами, руками и прочими органами будущего главы государства, чтобы считать с этих информационных носителей важные месседжи. Придется внимательно следить за всеми остальными ключевыми игроками российской политики и бизнеса. Придется отмечать про себя изменение или неизменение отношения к иностранцам и всему иностранному, к правозащитникам и правам человека, к политзаключенным, ученым-шпионам, ксенофобам, коммунистам и прочим знаковым социальным типам сегодняшнего дня.

Медведев-первый вице-премьер – более или менее понятный персонаж. Медведев-кандидат в президенты – загадка, новая русская энигма.

Давосская речь с апелляцией к понятию «свобода», интервью «Эксперту» с открытыми сомнениями в корректности термина «суверенная демократия», деятельность ближайшего соратника Антона Иванова на посту председателя Высшего арбитражного суда, которую иначе как позитивно оценить невозможно, – эти и еще

некоторые косвенные признаки вселяют надежду на умеренно-либеральный поворот в политике высшей власти.

Но… младший брат есть младший брат. Избавится ли он при своих недурных задатках от влияния старшего брата – вот ключевой гамлетовский вопрос нынешней президентской кампании в России.