Калигула и его Кони

Когда Владимиру Потанину вручали в Париже орден, один французский коллега задал мне вопрос:

— Это же тот самый Потанин?

— В каком смысле – тот самый?

— Ну, который — приватизация, «Связьинвест»… Ну, из тех, первых олигархов?

Я посмотрела на Потанина. Тот самый? В известном смысле слова – тот самый.

Коллега не унимался: «Ну, из тех, первых ваших олигархов. Из которых и Ходорковский».

— И что?

— Скажи, что именно понял Потанин, чего не понял Ходорковский? Иначе ведь, или оба бы сидели, или оба гуляли, нет?

Насчет оба бы сидели – не уверена. Насчет оба бы гуляли – тоже. Похоже, кто-то должен был сесть в любом случае – не только ради удовлетворения низменной ненависти, но и ради укрощения строптивых. Потанин понял ни на йоту больше того, что понимал Ходорковский. Просто из этого понимания он сделал иные выводы и избрал иную манеру поведения. Ту, которая позволила недавно управляющему делами президента с удовлетворением и долей пренебрежения назвать олигархов «шелковыми».

«Они оба бы сели»… Они все сидят. Только большинство – за круглым столом, куда их сажает президент, когда решает, что пришло время встретиться. Это, поверьте, в известном смысле неволя пострашнее той, в которой находится Ходорковский. Им страшно, нервно и неуютно. Это написано на их лицах. Это видно по тому, как они заранее готовят руку для рукопожатия с президентом. Это такое вполне мазохистское удовольствие – эти встречи. Но еще страшнее – на них не оказаться. Вот что понял Потанин и остальные присутствующие и чего не захотел понять Ходорковский. Это такой мастер-класс, который проводит бывший кагэбэшник с бывшими акулами отечественного капитализма. Цель кагэбэшника – получить подтверждение, что все прочно сидят на крючке, удачно перевоспитываются в дельфинов, проявляют полную лояльность, практически безопасны. Все остальные разговоры «по бизнесу» — как правило, пустое. Это для печати. Цель дельфинов – подтвердить, что они никакие уже не акулы, выучили все необходимые уроки, все понимают, со всем согласны, готовы выполнить любую задачу, поставленную властью.

Путин испытал в начале своей карьеры два сильных чувства – к телевизору и к олигархам. Так уж у него получилось по биографии. И телевизору и олигархам суждено было превратиться в его фобии, от которых он не в состоянии отделаться. Спросите любого олигарха – им и в голову не придет укорять Ходорковского в использовании схемы оптимизации налогов, за что формально его и посадили и теперь пытаются посадить снова, и на дольше, во втором акте этой безобразной пьесы. Олигархам ли упрекать его за это! А вот «Миша полез в политику», «Миша забыл, где его место», «Еврей в России может быть только при императоре, но не императором» — это звучит во всех неформальных разговорах с лояльными крупными бизнесменами. То есть, косвенно, читайте: чего он играл на путинских нервах?

Путина не надо было убеждать, что этот парень метит на его место, а с его миллиардами он может купить страну. Путин с этой фобией живет. И у нее совсем не одно имя – Ходорковский. Весь РСПП — хоть трижды поклонится ему в ноги и скажет, что безопасен, как презерватив. Это фобия, болезнь такая, практически не излечимая. И когда Путин устраивает очередной мастер-класс для крупных бизнесменов в момент очередного витка обвинений в адрес Ходорковского и Лебедева, он прекрасно понимает, что делает. 15 лет, которые грозят их коллегам (в том числе по РСПП), должны стучать в и без того не героические сердца олигархов. Путин отлично знает, что никому из них и в голову не придет сказать: «Завязывайте, господин президент, гнобить Ходорковского. Он свое уже получил. И так у России репутация ни к черту, и это мешает и нам и вам нормально заниматься бизнесом за границей, а тут еще ваши прокуроры с их идиотизмом, над которым смеется весь мир». Он знает, что они промолчат, но он хочет убедиться еще раз, что мастер-классы, которые он проводит шесть лет, не прошли даром. И он убедился, и ему это особенно приятно сейчас, когда все приходит в какое-то непонятное движение перед выборами. Телевизор и олигархи в этот ответственный момент его истории должны быть у ноги и слушаться, как собака Кони. Впрочем, Кони он любит. Это, наверное, единственное живое существо, которое он по-настоящему любит. А этих всех зверей он боялся, боится и будет бояться. Я бы искренне хотела верить, что не напрасно. Но не верю.

И ничего другого за первым сроком Ходорковского и за попыткой впаять ему второй срок нет. Разграбленный и разграбляемый бизнес его компании – лишь (довольно выгодное для некоторых) следствие реализованного страха одного человека, одной команды, одной власти. И странным образом судьба распорядилась так, что этот человек и его «жертва» связаны сроками. Зачем «выводить» Ходорковского на второй срок, если второй срок Путина заканчивается? Только не говорите мне, что ради мифического преемника. Уходящему президенту в конце второго срока пристало бы миловать, что и прописано в конституции некоторых демократических стран.