Получится ли переждать?

В Тольятти на «АвтоВАЗе» до конца года собираются уволить примерно 36 тысяч человек. Сейчас пока начнут сокращение с пяти тысяч. Примерно половина из намеченных к сокращению – люди предпенсионного или даже пенсионного возраста, но половина – это те, кому в данном случае не положен даже «утешительный приз» в виде досрочно оформленной пенсии. Сокращения оттягивали, как только могли, и все лето, несмотря на простой, работники автозавода получали 2/3 зарплаты, проводя время на своих садовых участках или же в надеждах на то, что все как-то само собой рассосется.

Не рассосалось.

Отпущенные в свое время из бюджета примерно 25 миллиардов рублей, судя по всему, кончились, были спущены неизвестно на что. Впору сейчас вспомнить про то, что в момент выделения этих самых денег кое-кто говорил (не в Думе, разумеется, а за ее пределами), что хорошо бы выделение средств обусловить хотя бы каким-нибудь антикризисным планом, как это сплошь и рядом делалось в других странах. Но никакого плана представлено не было, ведь нельзя же назвать планом выплату 2/3 зарплаты простаивающим работникам до того момента, пока наконец их решили и вовсе сократить. Публично объявленный возврат бонусов парой топ-менеджеров вроде бы глядится красивым жестом в духе кризисных времен (это и в развитых странах стало модной темой, регулирование доходов топ-менеджмента в зависимости от эффективности использования государственной помощи внедряется в практику не только европейских стран, но и США), если бы общество узнало при этом и об остальных совокупных доходах этих людей, столь чудно распорядившихся предоставленными бюджетным деньгами.
За это время продленной агонии бывшей гордости советского автомобилестроения успел успешно пройти процедуру банкротства General Motors (причем с болезненными персональными последствиями для топ-менеджмента и полезными — для самого производства), а большинство американских банков, получивших в свое время помощь от государства, уже рапортуют о возврате полученных средств.

У нас же вдруг, с какого-то перепугу, в воздух запущена идея, что «АвтоВАЗ» надо перепрофилировать на производство игрушек. Профсоюз с ходу идею оценил как «унизительную». И впрямь, к чему нам ковыряться с такими мелочами, когда мы рождены, чтобы сказку делать былью. И не меньше. Ради меньшего мы даже и с дивана не встанем. Даром что отечественная промышленность уже практически разучилась производить (конкурентоспособные по качеству) даже такие простые вещи, как, скажем, швабры для мытья полов, молотки или топоры. Так что в каких-то случаях, может, оно и стоит задуматься о том, чтобы производить хоть что-то пользующееся спросом, хоть бы и игрушки. Другое дело, что есть ли, опять же, под предложением производить игрушки именно на «АвтоВАЗе» хоть какой-то бизнес-план? Не похоже.
Не похоже, чтобы и в масштабах страны был хоть какой-то бизнес-план ее дальнейшей жизни. Надежда на то, что с выходом всего окружающего мира из кризиса цена на нефть вырастет – такая надежда, да, есть. Но разве даже от ее осуществления в обозримые сроки наши проблемы рассосутся?

Казалось бы, кризисное время – это время, когда можно использовать накопленные ресурсы для перехода на новое качество, для модернизации. В том числе – ресурсы политические, авторитет, популярность, она же — рейтинг. Ради чего их, собственно, пестовали и прошлись, словно асфальтоукладчиком, по всему политическому пространству? Ради развития и в конечном счете процветания страны и ее граждан, не так ли? Ведь это же не было самоцелью?

Между тем, власти по-прежнему озабочены главным образом сохранением спокойствия и стабильности, но не созданием новейших точек роста будущего. Они почему-то упорно считают, что это вещи взаимоисключающие. Главное – переждать, пока там наладится все у Обамы и с нефтью: платить (пусть жалкие) пособия по безработице, нищенские пенсии (пусть завтра пенсионный фонд рухнет за исчерпанием источников пополнения), не допускать роста безработицы, пусть структура занятости в стране остается уродливой и перекошенной (чему косвенное свидетельство – несметные орды гастарбайтеров, большая часть которых и по сей день находят себе какое-то применение). Все это важно и нужно, конечно, не нужно рубить с плеча, но антикризисные меры не могут сводиться только к выплатам пенсий и пособий по безработице, а также к выламыванию рук собственникам, чтобы они не сокращали штаты, не так ли?

Проблема безработицы уже стала предметом особой заботы губернаторов и прокуратуры: сверху велено не допускать ее любой ценой, за это грозят настучать по голове, вне зависимости от экономической целесообразности. Прокурорские уже объявили, что и на «АвтоВАЗ» придут с проверкой. Как они, интересно, будут оценивать, кого нужно сохранять на производстве затоварившихся автомобилей, а кого — нет?

Логика всех подобных действий проста и является сугубо советской по своей сути: пусть предприятие убыточное, производство устаревшее, а продукция никому не нужна, во всяком случае, не нужна в таких количествах — все равно пусть работают на склад и платят людям хоть какие-то деньги. Пусть в России 460 моногородов, там живет 25% населения страны – мы их всех оставим в неприкосновенности и костенеющей убогости, будем бесконечно дотировать, заливать оставшимися резервами все то, что безнадежно устарело, прогнило, нежизнеспособно, потому как не знаем, куда девать этих людей и что делать с этим доставшимся в наследие еще от сталинской индустриализации все менее и менее востребованным экономикой и жизнью хозяйством.

Уже страшат любые перемены. Потому как любые перемены ассоциируются с выходом ситуации из-под контроля. Особенно те, которые предполагают увеличение степени свободы – свободы предпринимательства, свободы творчества, свободы передвижения по стране, свободы инициативы, свободы допуска иностранного капитала и менеджмента, свободы мысли, наконец.

Создание новых производств и новых рабочих мест все время как-то отодвигается на второй план. Нет политической отваги даже на инфраструктурные проекты: слишком хорошо известна цена той самой стабильности и отстроенной вертикали – они работают, пока все участники в доле, но они не работают на формирование и достижение иной цели, кроме как остаться в доле. Механизм выработки целеполагания общественного развития сломался, он не работает. Горизонт допускаемых господствующим политическим сознанием перемен становится все уже, пока, наконец, не обернется полным беспросветным тупиком.

Получается замкнутый круг: чем дальше, тем, очевидно, дороже становится цена неумолимо зреющих перемен, тем страшнее отважиться на напрашивающиеся все более жесткие и непопулярные решения. Круг сжимается. Рано или поздно внутри этого круга может созреть и может быть осознана и востребована хотя бы частью общества потребность в лидерстве, которое вовсе не обязательно будет соответствовать нормам ныне сложившейся политической стабильности, а возможно, и вовсе придет с ними в резкое и непримиримое противоречие.

И именно это может стать настоящей «проблемой 2012 года», а вовсе не та, которую пытаются сейчас рисовать некоторые предсказатели, специализирующиеся на разводках между двумя всем известными персонажами.