Время большой морали

«Молились ли вы на ночь, товарищ патриот?» — вполне анекдотическое выражение, которое, однако, вполне вскорости может принять и более серьезный, воистину шекспировский оборот, оказавшись вполне применимым уже в этой жизни…

Едва ли не самая большая возня вокруг смерти главного палестинского то ли патриота, то ли террориста случилась не столько вокруг его сомнительного идейного наследства, сколько вокруг места его захоронения – на священной для мусульман и иудеев Храмовой ли горе или не на Храмовой горе...

Одной из причин отсрочки российско-европейского саммита (во всяком случае, поводом так уж точно) стал скандал вокруг сначала номинации, а затем снятия с номинации на должность общеевропейского министра юстиции итальянца по имени Рокко Бутильон, который прославился в общеевропейском масштабе всего лишь тем, что некогда неодобрительно высказался против гомосексуальных браков и разрешения гомосексуальным супругам усыновлять детей. Мол, не по-христиански это, заметил Бутильон. Не по-католически. Общеевропейские либералы подняли страшный шум, под который новоиспеченный глава Еврокомиссии Баррозу не рискнул выставлять кандидатуру итальянского моралиста на голосование…

Тем временем в преспокойнейшей стране Европы Голландии, которая являла собой само воплощение терпимости и политкорректности, вдруг стали одну за другой жечь и взрывать мечети – после того как местный марокканец убил режиссера Тео ван Гога, снявшего фильм о некоторых чертах мусульманского образа жизни, показавшихся ему мракобесными…

Наконец, известные вообще на весь мир моралисты американцы прокатили на выборах либерала Керри и, соответственно, прикатили во второй срок христианского консервативного моралиста Буша, превратив едва ли не в доброй половине Америки президентские выборы в референдумы на те же темы морали и нравственности. Христианской. Собственно, во многом на тему тех же гомосексуальных браков, а также клонирования, генетических экспериментов со стволовыми клетками, абортов и прочих сомнительных с религиозной точки зрения вещей…

Религиозная мораль в самом начале XXI века во многом затмила даже экономику. А попытки найти некое марксистскоподобное, то есть материальное обоснование нынешней так называемой борьбе с терроризмом, пока особым успехом тоже не увенчались. То есть попытки объяснить весь воинствующий исламский экстремизм нищетой и «бесправием» в эпоху глобализации уличной арабской молодежи выглядят на самом деле если не вовсе жалко, то крайне неубедительно.

А о том, что в XXI веке, казалось бы, насквозь из себя прогрессивное человечество опустилось до внутри- и межнациональных религиозных войн, говорить как-то слишком громко пока еще стесняются.

Но скоро будут говорить очень громко…

Еще некоторые пытаются противопоставлять Европу (в основном так называемую «старую») и Америку. Мол, в Евросоюзе, в отличие от свихнувшейся на «бушизме» Америке, восторжествовали нормы секулярной, то есть светской, власти, прочно подпираемой веками выстраданными либеральными принципами.

На самом же деле все не совсем так. Все не совсем так хотя бы потому, что противники того же гомофобствующего Бутильона употребляют отнюдь не секулярный термин «грех» едва ли не чаще, чем он сам. И если он апеллирует к нормам, так сказать, старой, основанной на католицизме морали, то его оппоненты – к нормам морали новой. Но в этих препирательствах в итоге получается, что само такое вот противостояние – всего лишь противостояние старого морализаторства против нового морализаторства. Причем во втором случае так называемый либерализм уже успел обрасти таким количеством ханжества, своеобразной либеральной косности и почти такого же – религиозного – фарисейства, которые вполне сопоставимы с худшими традициям того же католицизма. Конечно, это еще далеко не неоинквизиция, но дело иметь с такими упертыми в принципы людьми, не разделяя этих их экзальтированных принципов, весьма затруднительно.

В то же время морализаторы-либералы в Европе отнюдь не одиноки. Им противостоят такие же, как в каком-нибудь среднезападном (насквозь «бушистском») штате, морализаторы-традиционалисты. Терпимости у последних к явлениям, которые тот же Бутильон считает «греховными», ни на грош.

Такое внутриевропейское противостояние сулит далекоидущие последствия. Особенно если даже столь харизматические деятели, как вполне вероятный будущий президент Франции, считающийся политическим наследником президента Ширака Николa Саркози, пишут в своих книгах, что новой Европе надо предоставить религии (в том числе исламу) намного большую роль в общественной жизни, чем теперь она имеет.

Если в развитие столь прогрессивных идей удастся создать более или менее массовую европейскую партию, основанную, скажем, на тех принципах умеренного («коммунного», или общинного) ислама, на которых выстроено нынешнее турецкое общество, стремящееся к тому же в объединенную Европу, то картина получится весьма завлекательная в своей принципиально новой идейной мозаичности. При этом к противостоянию моралистов, производных христианской в своей основе морали, добавятся ранее мало присущие Европе моралисты исламские.

А ведь, как известно, чем больше и громче в обществе начинают говорить о морали и нравственности, тем больше вероятности, что рано или поздно где-то за углом начнется резня…

Собственно, что оно нам? Хотя наш президент тоже в душе (глубоко внутри, ибо «на поверхности» его, президента, совсем немного), судя по всему, большой моралист.

А оно нам то, что страна, им возглавляемая, уже весьма скоро обнаружит себя внутри совершено иного внешнего окружения. Мы и сейчас-то с теми же европейцами едва ли не единственной темой для пространных гуманитарных разговоров имеем тему нашего категорического несовпадения в части базовых человеческих ценностей (с многочисленными южными нашими соседями мы о базовых принципах пока и вовсе разговора не ведем, что, может, даже и к лучшему, поскольку там у нас еще меньше шансов договориться). И может статься вскоре так, что нам, общенационально охваченным нуворишеским цинизмом, поствеликодержавной распальцовкой, притом замешанной густо на бомжеватой беспринципности, разговаривать с окружающим миром будет и вовсе не о чем.

Впрочем, совсем уж в стороне от глобальных процессов большого морализаторства мы вряд ли останемся. Это примерно как индустриализация, случившаяся неизбежно со всеми более или менее развитыми странами на определенном этапе их истории. Только в разных странах она случилась по-разному. В одних (большая часть Европы, Америка) вполне мирно и продуктивно. В других (Германия, Япония, сталинский СССР) прошла рука об руку с национал-фашизмом и обошлась в миллионы жизней.

Политика большой морали, скорее всего в виде извращенного иноземного влияния, рано или поздно придет и к нам. Наверное, вы примерно себе представляете, как оно может все это выглядеть на нашей отеческой почве. Как, наверное, вы также понимаете, что в роли главного моралиста в этой стране будет выступать такой персонаж, в сравнении с которым нынешнее руководство покажется эдаким совокупным Горбачевым--Ельциным. Или же будет выставлено таковым…

Автор – главный редактор группы деловых журналов ИД Родионова, главный редактор журнала «Профиль».