Цивилизация
Судьба человека, совершившего ДТП
Согласно статистике Верховного суда России, в 2011 году по статье 264 УК РФ (нарушение ПДД, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть одного и более лиц) в стране были осуждены 13 170 человек. Почти половина из них (5650 человек) были осуждены по ч. 1, которая предусматривает ответственность за причинения тяжкого вреда здоровью. За аварии, в которых погиб человек (ч. 3 ст. 264), были осуждены 3404 водителя. Еще 1510 человек были осуждены за ДТП, в которых жертв было две и более. Кроме того, в прошлом году были осуждены 2606 нетрезвых водителей. Большинство из них (1821) устроили аварии с тяжело пострадавшими. Еще 574 человека осудили за аварии с одной жертвой, а 211 — за ДТП с двумя и более погибшими. Примечательно, что число осужденных водителей годом ранее практически совпадают: 13 216 человек.
Юрист из Москвы Максим — один из отбывших наказание за ДТП. Он попросил не называть его имя полностью: после освобождения ему только удалось вернуться в нормальное русло жизни, и многие в его новом окружении не знают об уголовном прошлом. Вся жизнь его перевернулась в 2007 году, когда в возрасте 22 лет за рулем ВАЗ-2109 он сбил пьяного пешехода вне зоны пешеходного перехода (алкоголь по результатам экспертизы у пешехода был на уровне 1,8 промилле). Сам Максим был при этом трезв. Авария произошла в час пик — в будний день в 19.30 на оживленной улице. Никто из проезжавших водителей не остановился. Улицу Максим не назвал из соображений конфиденциальности, однако добавил, что дорога имеет по три полосы в каждом направлении плюс разделительный газон.
«Был долгий процесс, длился около двух лет (2007–2008) и сопровождался обилием экспертиз, которые никак не могли установить, почему я виновен, — вспоминает бывший уголовник. — Одна из экспертиз показала, что скорость автомобиля была не более 60 км/ч. Однако на помощь суду пришел пункт ПДД 10.1 «При возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить, он должен принять возможные меры к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства». Выучил этот пункт наизусть. Свидетелей в деле не было, а следовательно, нельзя установить момент возникновения опасности, то есть момент, когда я увидел пешехода и должен был тормозить». По словам Максима, погибший мужчина был отцом высокопоставленного чиновника из правительства Москвы. В итоге семья чиновника была признана потерпевшей стороной и требовала осуждения Максима. «Они жаждали мести», — вспоминает он.
В итоге суд признал его виновным в гибели пьяного пешехода и приговорил к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении в Московской области. Также за моральный вред семье погибшего пешехода суд обязал Максима выплатить 330 тыс. рублей. Деньги выплачивали родители Максима.
«Первое, что испытал, был шок, все-таки я рассчитывал на условный приговор, — вспоминает Максим. — Ну а после смятение и жуткая усталость. Сразу после приговора заломили руки, вывели в комнату конвоя, а затем бросили в СИЗО «Матросская тишина».
Главная проблема СИЗО — замкнутое помещение. Нельзя изменить обстановку вообще. Люди кругом вынуждены выживать в отвратительных условиях. Везде грязь. Если сами коридоры были отремонтированы, то в камерах ремонта не было давно, кафель разбит, неотмываемая грязь, про сантехнику слов нет: одно слово — «нужник». Самое тягостное впечатление от спального места — по сути, сваренная из труб кровать, видавшие виды постельные принадлежности, из-за чего матрац проваливается в щели, а трубы больно впиваются в спину. Спать в таких условиях невыносимо. Мне еще повезло: поместили в «хату» (камеру) с количеством коек согласно норме, то есть не было того ужаса, как спать посменно. Ну и мыться раз в неделю в условиях летней жары было ужасно».
По словам Максима, за взятку можно было купить еще один матрац, а для гладкости ложа через сотрудников изолятора заказывали... пиццу, которая засыхала, и ее подкладывали под матрацы. «Тогда было даже удобно, если так можно говорить о месте заточения, — говорит Максим. — Естественно, при обысках — а они проводятся регулярно — все это дело «отлетает», и собираешь скарб по новой. Есть еще мелкие минусы вроде отсутствия места для вещей и невозможности нормально стирать и сушить белье. Люди же… они живые».
Другие заключенные к осужденным по 264-й статье УК РФ, как правило, равнодушны. «Они понимают, что ты проходной человек, вне системы, — пояснил Максим. — Узнав статью, теряют интерес. И живешь спокойно.
Если в первый раз, то объясняют правила поведения. Рассказывают, что и как: куда заселяться, куда вещи положить, что с «общаком». Если в камере есть телефоны, то объясняют правила пользования. Это же касается других запрещенных вещей. Ну и классификация по тюремным кастам: «опущенные», «шестерки», «мужики». К «мужикам» относятся обычные люди, в том числе осужденные по 264-й статье».
«Помещение камеры практически не проветривается, --продолжает Максим. — Отсутствие гигиены и отвратительное питание: спасались передачами. Заключенные курят прямо в камере – дыма столько, хоть топор вешай. Ну и телевизор, орущий круглосуточно с немеркнущим светом. И не дай бог заболеть – лечиться нечем. Как, например, промывать нос? Нафтизин не положен, ведь им можно «вмазаться». Простуда – это меньшее из зол, тяжелее всего было с болезнями желудочно-кишечного тракта. Поэтому обязательно нужно ходить на прогулки. Правда, «прогулка» — это закуток с железной крышей над головой, через щели которой приносит относительно свежий воздух». В маленькой камере «Матросской тишины» вместе с Максимом одновременно находились 12 человек.
Особенно тяжело расставание переживали близкие осужденного. «Мама все время плакала, остальные – отец, бабушка и дедушка — вида не показывали. Но я каждый день звонил с мобильного из СИЗО. Не знаю, как сейчас, возможно, везде установлены глушилки сигнала, но в то время их только начинали ставить, и связь была. Естественно, все попадало за взятки, система крайне коррумпирована». Иногда на камеру приходилось по два телефона. Деньги на один звонок клали близкие. Причем мобильники, по словам Максима, продавали сами надзиратели – примерно 3000 рублей за старенький телефон. Правда, практически сразу после продажи начинался обыск, телефоны изымали и перепродавали заново».
Из «Матросской тишины» Максима перевели в СИЗО в Капотне. Там уже в одной камере было 24 человека, при этом шесть из них также проходили по 264-й статье за ДТП. Всего в СИЗО Максим пробыл больше трех месяцев – с июня по сентябрь 2007 года. После этого его этапировали в колонию-поселение в подмосковную Электросталь, а затем в Зеленоград (колония тоже относится к Подмосковью).
Жизнь в колонии-поселении стала немного легче, вспоминает Максим. «Крытый режим отличается от поселков значительно, — говорит он. — Здесь проще все и в то же время сложнее. Проще — потому как нет таких строгостей, как в тюрьме, ты уже можешь выходить на улицу, ходить в магазин. Самостоятельно. Есть меры поощрения. Если не нарушал режим, то на выходные отпускают домой. Но упаси господь как-то не так повести себя дома. Тогда доступ к дому будет закрыт до конца срока». В поселке заключенные живут в общежитии. В комнате по 20–24 человека, у каждого есть своя тумбочка. Заключенные живут по строгому внутреннему распорядку, но зато душ можно принимать каждый день. Территория поселка полностью огорожена. Примерно четверть всех заключенных отбывали наказание за совершение ДТП.
«Больше всего убивало, что в колонии тебя смешивают с умышленными преступниками, — рассказывает Максим. — С теми, кто совершил мелкие кражи и грабеж. Например, кто-то из них «накосячил», а отвечают все. «Косячили» же в основном те, кто совершал умышленные преступления».
Все заключенные в поселке должны работать, и всегда это неквалифицированный труд. Например, уборщик, строитель, библиотекарь, крановщик, грузчик, повар, слесарь, инженер-электрик, электрик. Каждому начисляется зарплата – 2000 рублей в месяц. Максим рассказывает, что ему еще повезло: он занимался «незаконной» работой для администрации колонии – выполнял, по сути, функции системного администратора, хотя заключенным запрещено пользоваться компьютерной техникой.
Но самым страшным было за что-то провиниться. В таком случае для заключенного закрывалась возможность условно-досрочного освобождения (УДО). «Наказать могут за все что угодно – например, незаправленную постель или лишнюю вещь в тумбочке. Если выговор, то до свидания, выходные и, что самое страшное, — условно-досрочное. То есть, по сути, ты раб начальника колонии и его подчиненных.
Испытываешь недоумение, зачем все это?! За что ты терпишь ограничение? За все время, что я там провел, я не видел ни одного исправившегося. Как можно исправить от преступления, которое не совершал? Как? Для чего ломают всю жизнь?»
УДО можно просить уже после отбывания трети наказания. Однако к осужденном по ДТП у судей особое отношение, считает бывший уголовник. «Суд без проблем отпускает воров и грабителей, но мучает «неосторожников», — недоумевает Максим. — Разумеется, это связано с общественным мнением — «убийцы на колесах». Вполне возможно, в некоторых случаях это и оправданно. Помните недавний случай с семью трупами? Но, как правило, это люди глубоко несчастные. Они не желали, не хотели, но все равно попали».
«Сначала меня не выпустили, так как я был нужен администрации: не было специалиста по программированию. Это давало плюсы в виде облегченного режима и отсутствия придирок со стороны начальства. Но выйти я смог только со второго раза, через 18 месяцев, несмотря на идеальную характеристику».
«Когда вышел на свободу, была невероятная эйфория. Такого прилива сил и воодушевления я не испытывал никогда в жизни. Это было настоящее счастье, о котором все говорят, но не могут постичь... Главная проблема была — что делать дальше».
Жизнь человека, отбывшего наказание, искалечена навсегда. «Для обычного человека вроде меня это крест на карьере. Вот дадут человеку 15 лет за ДТП. И что? Выйдет жалкий озлобленный зверек. Но с возвращением мне повезло. Институтский друг помог у его отца на работе устроиться юристом. Иначе бы я места не нашел. Кому я нужен такой человек? Второй сорт же теперь. На работе про судимость не знает никто, кроме генерального директора».
Отбывший наказание за ДТП Максим уверен, что жесткими мерами против водителей власти не изменят ситуации на дорогах. «Прежде чем так реагировать на псевдозапросы общества, стоило законодателям ознакомиться хотя бы с учебником по криминологии. Я считаю, что если хотят наказывать людей, которые совершили неумышленные преступления, то нужно делать это без лишения свободы, пусть всю жизнь выплачивают государству штраф в виде процента с заработка или с иного дохода, но не нужно ограничивать таким образом свободу — хотя, те, кто потерял близких, думают, разумеется, иначе и жаждут крови. Постоянно снятся сны, как я снова там... Мне еще нет 30 лет, но у меня уже вся голова седая».
Водить машину, как убийца
Судьба уголовников, осужденных за ДТП, примечательна тем, что за решеткой может оказаться абсолютно любой. Российская законодательная система выстроена таким образом, что, совершив аварию с пострадавшими, без серьезных связей во властных структурах избежать уголовного наказания практически невозможно. Оправдательные приговоры в судебной системе составляют менее одного процента. Сегодня ты врач, журналист, менеджер или юрист – мгновение, и вот ты уже в камере среди отморозков, воров и убийц живешь по их правилам в скотских условиях. И это на несколько лет. С ужесточением ответственности российские власти собираются не только ужесточить наказание для совершивших ДТП с жертвами, но и отправлять в тюрьму за повторную езду в пьяном виде. Учитывая, что в России действует порог в ноль промилле, среди уголовников может оказаться и совершенно невиновный человек.
Сейчас нашу с вами судьбу решают чиновники, которые редко сами садятся за руль и вряд ли когда-либо ощутят на себе всю суровость российского правосудия.
Как стало известно «Газете.Ru», российское правительство поддержит законопроект об ужесточении ответственности для нарушителей ПДД. В Верховном суде уже написали положительный отзыв на новый закон. В Белом доме отзыв обещали дать еще в начале ноября, однако по неизвестным причинам его затянули. Впрочем, один из основных идеологов реформы законодательства, депутат Вячеслав Лысаков («Единая Россия»), рассказал «Газете.Ru», что, по его данным, в правительстве поддержат законопроект, в том числе сохранение сухого закона для водителей. По его прогнозам, законопроект рассмотрят и примут только в следующем году – в весеннюю сессию. В этом году, как обещали чиновники ранее, новый закон принять уже не успеют.
После ряда громких автокатастроф российские власти в спешке подготовили законопроект, который существенно ужесточает наказание для водителей, нарушающих ПДД и выпивающих за рулем. Основная интрига сохранялась вокруг возвращения допустимой нормы алкоголя в крови водителей в 0,3 промилле, которую в августе 2010 году отменил Дмитрий Медведев. В итоге президиум «Единой России» решил сохранить нулевую норму, найдя поддержку со стороны все того же Медведева, а также вице-премьера Игоря Шувалова. За возвращение ненулевого промилле выступили в ГИБДД России, Минздраве, а также некоторые депутаты от «Единой России» и, в частности, главный сторонник возвращения этой нормы Лысаков. По его мнению, допустимая норма позволит отделить трезвых водителей от действительно выпивающих за рулем.
На фоне сохранения сухого закона за езду в пьяном виде или отказ от медосвидетельствования власти уже в следующем году планируют ввести штраф в 50 тыс. рублей и лишение водительских прав на три года (сейчас за это предусмотрено только лишение прав на срок от полутора до двух лет).
Для водителей, которые в нетрезвом состоянии садятся за руль, уже будучи лишенными прав, вводится новая уголовная статья — 265 УК РФ, которая предусматривает лишение свободы до трех лет и лишение водительских прав на 10 лет.
Причем это коснется не только тех, кто уже лишен удостоверения, но и водителей, которые получили права обратно: для них вводят реабилитационный срок в один год, в противном случае наступает уголовная ответственность.
Если же нетрезвый водитель устроит ДТП, в котором погибнет человек, то благодаря новым поправкам в ст. 264 УК РФ нарушителю после принятия законопроекта будет грозить до 10 лет лишения свободы (сейчас – до семи), а если жертв от двух и более – до 15 лет колонии (сейчас – до девяти). Кроме того, в первом случае виновника аварии предлагается лишать прав на 10 лет после отбытия наказания в тюрьме, а во втором – пожизненно. Для сравнения, по статье 105 УК за умышленное убийство одного человека также предусмотрено наказание в виде 15 лет лишения свободы.
Ужесточается уголовная ответственность и для водителей, совершивших ДТП с жертвами в трезвом виде. Так, за нарушение ПДД, повлекшие причинение тяжкого вреда здоровью, предлагается наказывать реальным лишением свободы на срок до четырех лет (сейчас — три года). При этом если в аварии есть погибший, а виновник был трезв, то санкция не меняется: пять лет лишения свободы. Не изменится ответственность для трезвых водителей, если по их вине в аварии погибнут два и более человека, — до семи лет лишения свободы. Однако во всех случаях по истечении уголовной ответственности виновнику будет грозить лишение водительского удостоверения сроком на пять лет.
При «пьяных» ДТП теперь будут сажать в тюрьму даже в случае причинения среднего вреда здоровью (сейчас — только тяжкого), причем сроки лишения свободы для нетрезвых виновников аварий существенно вырастут. Впервые в России вводится ответственность за пьяную езду для велосипедистов и скутеристов – им будет грозить штраф в 5000 рублей. Лишенных прав автомобилистов по истечении срока наказания заставят пересдавать экзамены на знание ПДД. Кроме того, водителей, чьи действия привели к аварии, предлагается лишить права избежать уголовной ответственности в связи с примирением сторон.
Каждого десятого трезвого водителя лишают прав за пьянку
Учитывая, что власти настойчиво продолжают выступать за сохранение нулевого промилле, «Газета.Ru» решила разобраться, сколько людей ежегодно могут стать жертвами нового законодательства, при этом закона не нарушая.
В распоряжении издания оказался ответ из Мосгорсуда по количеству возбужденных административных дел по статье 12.8 КоАП (управление автомобилем в состоянии опьянения).
Всего за один сентябрь этого года в Москве в суды поступило 1161 дело «по пьянке». Из них 61 – для водителей, опьянение которых было менее 0,1 промилле. 104 водителя — со степенью опьянения от 0,1 до 0,2 промилле.
75 водителей – от 0,2 до 0,3 промилле. 230 водителей — от 0,5 до 1 промилле. Больше всего водителей – 339 — имели степень опьянения от 1 до 2 промилле. 177 водителей имели степень опьянения от 2 и более промилле. 69 сели за руль, употребив перед этим наркотические или психотропные вещества. Из всех 1161 дел в сентябре суд оправдал только трех человек. При этом у одного из них было обнаружено до 0,3 промилле, у второго – до 0,5 промилле, у третьего – до 1 промилле. Всех остальных, включая мизерное содержание алкоголя до 0,1 промилле, суд лишил прав.
Похожую статистику предоставили и в ГИБДД Москвы. В период с 22 по 31 октября этого года административные протоколы «за пьянку» составили в отношении 253 водителей. У четырех из них приборы выявили алкоголя менее 0,1 промилле, у 24 человек – менее 0,2 промилле, у 17 – менее 0,3 промилле, у 19 – менее 0,4 промилле, у 13 – менее 0,5 промилле, у 45 – менее 1 промилле, у 82 водителей – до 2 промилле, у 49 – более 2 промилле. 36 водителей заподозрили в употреблении наркотиков.
По словам Вячеслава Лысакова, эти цифры подтверждают предположение о том, что сейчас ежегодно в России за пьянку прав лишают более 12% трезвых водителей. Учитывая, что в 2011 году судьи лишили прав 356,6 тыс. водителей, ежегодно из-за такой дыры в законодательстве прав лишаются около 40 тыс. человек, которых пьяными можно назвать только по цифрам на алкотестере.
Российские ученые о пьянстве за рулем
Опрошенные «Газетой.Ru» врачи-наркологи и психиатры зачастую смотрят по-разному на некоторые аспекты нетрезвого вождения, но к идее сохранения правила «нулевого промилле» они относятся одинаково негативно. Кроме того, эксперты категорически не согласны с мнением чиновников о том, что возвращение даже небольшого максимально разрешенного порога содержания алкоголя в крови будет трактоваться водителями как разрешение пить за рулем.
«У нашей власти какое-то странное представление о народе, — комментирует идею сохранения «нулевого промилле» руководитель медицинских программ фонда «Нет алкоголизму и наркомании» врач-нарколог Сергей Полятыкин. –
В Эквадоре полуграмотный метис готов к 0,8 промилле, а у нас, значит, даже с минимальным порогом все должны броситься пить за рулем? У нас в государстве почему-то очень сильный перекос в пользу репрессивных, а не регулирующих мер. Это типичная ошибка правящей элиты, представители которой — часто юристы, гуманитарии, но редко люди с естественно-научным образованием, в частности психологи. Такое ощущение, что в глубине души власти просто испытывают легкое презрение к простолюдинам и руководствуется не мнением экспертов, полжизни отдавших этой теме, а какими-то мифами и собственными представлениями».
По мнению врачей, низкий порог в 0,2 промилле, за который ратует депутат Лысаков, все равно означает запрет на употребление алкоголя, но он позволяет избежать несправедливого наказания, исключив возможную погрешность прибора, температурный фактор и массу других случайностей, которые существуют при нынешней процедуре экспертизы и техническом уровне приборов. Медики замечают, что правильное восприятие тех или иных форм зависит от СМИ, которые нередко освещают проблему не объективно, а так, как нужно властям.
Ведущие московские эксперты в области освидетельствования в беседе с «Газетой.Ru» напомнили, что когда 1 июля 2008 года правительство впервые ввело разрешенный порог содержания алкоголя в крови на уровне 0,3 промилле (норма действовала до 4 августа 2010 года), то многие с непривычки действительно ошибочно восприняли это решение как косвенное разрешение пить за рулем.
Но тогда, считают наркологи, закон на самом деле стал намного жестче. До этого главным признаком опьянения были клинические признаки: поза Ромберга (положение стоя со сдвинутыми ногами, с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками), речь, рефлексы — иными словами, внешние признаки. Выраженность этих признаков очень индивидуальна, утверждает член рабочей группы Госдумы по реформе законодательства в области безопасности дорожного движения, специалист по методикам определения алкоголя в организме, ученый-нарколог Татьяна Баринская. По ее словам, до 0,5 промилле визуально опьянение не определяется ни у кого. От 0,5 до 1 тоже далеко не у всех. Кроме того, регулярно употребляющие алкоголь люди часто не проявляют симптомов опьянения, то есть более толерантны к нему, чем люди, малопьющие. Врачи вспоминают случаи из практики, когда водитель, в крови которого был 1 промилле алкоголя, признавался трезвым. Визуально такой водитель может вести себя точно так же, как и трезвый, но алкоголь все равно оказывает действие на мозг, и за рулем такой человек, бесспорно, опасен. В таких случаях ему ставили диагноз «установлен факт употребления алкоголя, признаков опьянения не выявлено».
«Я думаю, в подавляющем большинстве люди отдают себе отчет в собственных действиях и сейчас, если бы вернули порог в 0,2 или 0,3 промилле, то сигнал все равно был бы однозначным: пить нельзя, — уверен Сергей Полятыкин. — Но
если человек хочет выпить, он это сделает несмотря ни на какие нулевые промилле. И наоборот, те, кто думает о своей безопасности, о возможном наказании, пить не станет, каким бы этот порог ни был».
«Каким бы ни был допустимый порог, большинство людей, в том числе и я, все равно понимают, что пить за рулем нельзя, — вторит ему психиатр-нарколог Александр Ковтун. — И если есть какая-то разрешенная концентрация, то она служит исключительно для того, чтобы не ошибиться, ведь очень часто алкотестер вершит судьбы людей.
«На мой взгляд, после введения нулевого промилле пить меньше не стали, — продолжает Полятыкин. — Во всяком случае, мои знакомые теперь просто стали более тщательно относиться к планированию поездок. То есть если какое-то застолье, то на следующее утро за руль они уже не сядут. Но они и так ответственные люди, а те, кто садился за рулем пьяным, после ужесточения наказания так и будут садиться. Будут и без прав ездить, и штрафы как-то платить, это уже такое сознание. Если у нас наркоманы делают инъекции, зная, что шприц заражен ВИЧ, или если алкоголики пьют смертельно опасные спиртосодержащие жидкости, то и здесь будет то же самое. Таких отмороженных ничего не остановит».
Врачи убеждены, что нулевой порог бьет прежде всего по водителям, которые вообще не пили. По их мнению, масса невинных людей из-за плохо выстроенной системы медосвидетельстования может пострадать гораздо больше, чем те, кто реально садится за руль пьяным. В качестве частичного выхода из ситуации эксперты говорят о необходимости дифференциации ответственности в зависимости от степени опьянения.
Такая практика действует во многих странах Европы. «Одно дело, когда у водителя минимальные цифры, едва превышающие погрешность, — такой человек на самом деле трезв и аварий он не совершает, — говорит один из наших собеседников. — Совсем другое дело, когда водитель действительно пьян. Именно те, у кого больше 1 промилле, обычно и устраивают ДТП. И если не будет градации, то закон их уравнивает. Но это же несправедливо и неправильно. Наказание должно быть соразмерным».
«Дифференциация наказания очень важна, — поддерживает коллегу Полятыкин. — Есть те, кто попадется по глупости, с небольшими долями промилле, а есть уже настоящая алкозависимость, и подход тут должен быть совершенно разный. При небольшом превышении можно было бы не рубить с плеча лишением прав, а штрафовать, если человек вновь слегка превысил норму, штраф должен быть в несколько раз выше, и только потом должны быть жесткие меры. Должна быть прогрессивная шкала, но человеку всегда надо давать шанс. Но это касается адекватных людей, слегка вышедших за рамки дозволенного. Тех, кто садится за руль с несколькими промилле, нужно наказывать гораздо строже, и меры здесь могут быть самые разные. Помимо лишения прав и штрафов можно для них, к примеру, многократно увеличивать сумму страховки ОСАГО – кого-то это тоже может остановить».
В то же время некоторые медики признают, что при введении градации ответственности вместе с резким ужесточением наказания за пьяную езду может произойти рост злоупотреблений со стороны водителей. «Гражданин, который попался, будет пытаться любой ценой избежать административной ответственности или хотя бы ее уменьшить, — считает Александр Ковтун. — И очевидно, что после введения градации число людей, задержанных с небольшим количеством промилле алкоголя, резко увеличится по сравнению с тем, сколько их ловят сейчас».
Медики в один голос критикуют действующую систему медицинского освидетельствования, отмечая в ней множество недостатков.
«Нигде в мире нет такой практики, чтобы тестирование проводилось прямо на дороге, а не в нормально оборудованном для этого помещении, — говорит один из экспертов, кандидат фармацевтических наук, попросивший не называть своего имени. – Исследование производит сотрудник ДПС, то есть неспециалист, и делается оно однократно, хотя в ведущих странах однократный анализ на алкотестере не может служить доказательством в суде. Там используется только двойной тест. Если его результаты совпадают, то только тогда прибор выдает результат, который признают в суде. Если данные тестов не совпадают, то аппарат благодаря специальной программе даже не выдаст распечатку. А у нас один гаишник на посту делает один анализ — и это достаточно для суда».
«Медосвидетельствование у нас действительно очень часто проходит с нарушением стандартов, — соглашается с коллегой Полятыкин. — В некоторых условиях алкотестер может показывать большее содержание алкоголя, чем есть на самом деле. Такое, к примеру, бывает в случае запыленности, загазованности, при повышенном содержании в воздухе дыма. Любая продувка в прокуренном салоне или на посту ДПС — и уже значения прибора окажутся совсем другими. Очень часто происходят нарушения, связанные с температурой. При понижении на каждые 10 градусов ниже нуля погрешность может увеличиваться чуть ли не вдвое. А ведь есть еще люди с естественными особенностями организма, когда у них в любом состоянии всегда есть небольшая доля алкоголя в крови».
По словам врачей, в отсутствие качественных и дорогостоящих приборов, которые используются на Западе, подобное одноразовое тестирование на полицейском алкотестре является крайне ненадежным доказательством. Сейчас, если человек не согласен с результатом такого теста, он может не подписывать протокол, и тогда его доставят на медосвидетельствование, где будут два анализа. «Но ведь далеко не все даже знают о такой возможности, — продолжает собеседник «Газеты.Ru». — Поэтому нужно вернуть тот порядок, который был до 2008 года. В те времена при положительных анализах на посту сотрудник ДПС обязан был доставить водителя к врачу, чтобы их протокол был подтвержден профессионалами».
