Цивилизация
На Олимпиаде 1972 года в Мюнхене он завоевал семь золотых медалей, и как ни старался в Афинах другой американец, Майкл Фелпс, превзойти это достижение, пока Спитц остается рекордсменом по числу собранного на одних Играх золота.
В Санкт-Петербурге Спитц охотно поделился с корреспондентом «Газеты.Ru» воспоминаниями о своих звездных часах, а также рассказал о своем понимании целей и задач Академии Laureus.
— Когда меня пригласили поучаствовать в работе этой организации, я думал секунд двадцать, — честно признался американский чемпион. — Мне сразу понравились принципы работы Laureus. В Академии собраны люди, у которых был свой звездный час в спорте и которые преисполнены желанием предоставить шанс другим. Понятно, что мы не воспитаем олимпийских чемпионов.
Этим на протяжении многих лет занимаются квалифицированные тренеры. Зато мы можем посредством спорта помочь людям во всех уголках мира решить свои порой очень непростые проблемы.
— Многие называют Laureus спортивным «Оскаром»…
— Это красивый образ, но он далеко не в полной степени отражает философию премии. Да и спортсмены, получающие ее, не так зациклены на признании, как мечтающие по много лет об «Оскаре» голливудские дивы.
— В 1972-м, когда вы завоевали свои семь золотых олимпийских медалей, премии Laureus еще не было. Кто бы был вашим конкурентом, если бы приз лучшему спортсмену учредили на 28 лет раньше?
— В олимпийский год претендовать на него мог бы только олимпийский чемпион. Наверняка серьезную конкуренцию составил бы мне советский бегун Валерий Борзов, выигравший в Мюнхене две спринтерские дистанции.
— Олимпиаду в Мюнхене омрачила гибель израильских спортсменов в результате действий террористической группировки. Как эти события отразились на вас?
— К тому времени, когда они произошли и олимпийские старты прервали на день, соревнования пловцов уже завершились. Весть о трагедии застала меня в Лондоне. Признаюсь, мне было бы тяжело соревноваться в подобных условиях. В Израиле, куда я часто приезжал и на соревнования Маккабиады и в качестве гостя, мне довелось встретиться с семьями погибших. В том числе и с детьми, которые родились уже после трагической смерти их отцов в олимпийской деревне. Это были незабываемые встречи. После этой трагедии меры безопасности на Играх были значительно усилены.
— В 1992-м перед Олимпиадой в Барселоне вы поразили мир своим заявлением о возвращении в плавание и даже вознамерились пройти отбор в американскую олимпийскую сборную. Это был рекламный трюк?
— Не скрою, что мне было сделано предложение, от которого сложно отказаться: миллион долларов в случае попадания в американскую олимпийскую сборную.
Деньги были важным фактором, но не решающим. Я в 16 лет попал в национальную сборную и довольно рано, по нынешним меркам, завершил активные выступления.
В 40 лет захотелось бросить вызов судьбе. Да, я уже не мог выступать на нескольких дистанциях и решил сосредоточиться на 200-метровке баттерфляем. Со своими результатами вошел в десятку лучших в мире в этой дисциплине. Согласитесь, совсем неплохо, хотя олимпийский отбор так и не прошел.
— Кто будет доминировать в соревнованиях пловцов на предстоящих Играх в Пекине?
— Об этом можно будет сказать после завершения отборочных соревнований и комплектования национальных команд. Пока даже неясно, на скольких дистанциях будет стартовать Фелпс. Он, вроде бы, замахнулся на десять.
— Вы впервые в России?
— В России — да, но в Советский Союз приезжал трижды. Два раза выступал на соревнованиях в Москве и один раз в Минске. В советских бассейнах в 70-е годы была очень «быстрая» вода.
Около трети мировых рекордов устанавливалась именно там. И еще я лет двадцать не мог забыть молодую москвичку, поразившую меня своей красотой.
Даже когда женился.
— До триумфа в Мюнхене вы учились в университете на дантиста. Завершили ли обучение и довелось ли работать по этой специальности?
— Я три года учился на стоматолога, но после Мюнхена бросил. К счастью для потенциальных пациентов. Мой друг и однокашник по медицинскому факультету сказал, что это самое лучшее решение, которое я мог принять в жизни.
