Начальник Северо-Осетинского поисково-спасательного отряда МЧС России, на момент трагедии – начальник Владикавказского поисково-спасательного подразделения МЧС
Первого числа был обычный рабочий день. Мы приступили к своим служебным обязанностям, и около девяти утра на пульт оперативного дежурного поступил сигнал о том, что неизвестные люди в масках, боевики, якобы захватили школу №1, взяв детей и их родителей в заложники.
Немедленно была объявлена готовность №1, и группа спасателей в количестве 26 человек выехала на место происшествия на трех спецмашинах (аварийно-спасательный «КамАЗ» и две аварийно-спасательные газели) – на случай, если будет обрушение здания. Мы прибыли туда и разместились со стороны железной дороги, с юга от школы.
Никто не ожидал, что так все обернется. Когда мы только прибыли на место, слухи были, что в школе более 300 человек. Через час нам сказали, что более 500. Впоследствии уже выяснилось, что там больше тысячи. Как-то тяжело мне рассказывать, когда я вспоминаю это…
У нас к тому времени ребята (из МЧС – «Газета.Ru») побывали во многих терактах, я участвовал в ликвидации последствий более 13 терактов. Исходя их опыта и из того, что там были дети, в том числе грудные, все думали, что они (боевики. – «Газета.Ru») выдвинут какие-то требования и людей отпустят. Но дело затягивалось. Нам определили безопасное место, огороженное высоким кирпичным забором, что-то вроде кармана. Всю серьезность ситуации мы поняли, когда малейшее движение со стороны железной дороги моментально стало вызывать прицельный огонь: они стреляли по людям, по машинам. Еще больше мы осознали это, когда к школе начали стягиваться силы МВД, армии, танки и бронетранспортеры. Был организован штаб, куда входили многие должностные лица, в том числе и руководитель нашего отряда Сергей Щетинин.
Мы узнавали всю информацию на уровне слухов: из штаба нам все рассказывал наш командир. Принесли схему школы на случай, если придется искать детей, и чтобы знать, где прятаться. Ну, когда выпустили несколько человек после переговоров с Аушевым (Руслан Аушев, экс-президент Ингушетии. – «Газета.Ru»), все было уже ясно. Люди уже знали, штаб знал, что школа полностью заминирована, забаррикадирована и любое движение в сторону школы простреливалось.
1 сентября состояло из томительного ожидания. 2 сентября – то же самое, никаких изменений, в переговорах мы не принимали участия, все это делалось через штаб. Мы ждали команду в случае необходимости спасать детей.
Примерно в 12:45 3-го числа подъехал наш начальник. Я был командиром подразделения, и он мне сказал определить двоих, кто пойдет вытаскивать тела погибших. Боевики в школе расстреляли несколько человек, в том числе сотрудника МЧС и пожарного инспектора. Стояла сильная жара, и тела выбрасывали в окна.
Была договоренность, что они отдают тела, и мы можем их забрать. С их стороны были выдвинуты требования, что забирать могут только эмчеэсовцы – никаких силовиков. Мы решили, что пойдут спасатели более зрелого возраста, т.к. понимали всю серьезность ситуации. В этот момент по рации нам передали, что отбой, вместо нас отправили тех спасателей, кто находится ближе к школе, им было дано буквально минуты две. Пошли замначальника поисково-спасательной службы Центроспаса Замараев и начальник отдела водолазной службы центральной аэромобильной службы Центроспаса Кармилин.
Пока все решалось, прошло 15 минут, и около 13.00-13.05 прогремели взрывы. Все насторожились, началась пальба. Стреляли со всех сторон. Рядом с нами в частном доме стояли бойцы «Альфы» и «Вымпела». Мы прибежали туда. Как только пальба началась, все заложники кинулись бежать из школы через окна. Выпрыгивали обезвоженные дети, абсолютно раздетые, в одном нижнем белье, кто в маечках, окровавленные, грязные, выбегали из школы.
В этот момент «альфовцы» попросили нас вскрыть металлическую дверь в подсобку к столовой, где скопилось много людей. Они хотели войти в школу оттуда, с тыльной стороны, где не было ни боевиков, ни баррикад, судя по обстрелу. Как только два наших спасателя подтащили туда гидравлический аварийно-спасательный инструмент, чтобы перекусить замки, один из боевиков заметил это и стрельнул. К счастью, вовремя заметил «альфовец», быстро дал команду, они успели уйти в укрытие и ответили из гранатомета. Но инструмент был испорчен, и открыть дверь мы уж не могли. Спецназовцы перегруппировались и начали забегать в торец здания. Некоторые из них запрыгнули в окно, остальные вели шквальный огонь, чтобы прикрыть своих боевых друзей. В это время мы вытащили из соседнего дома огромные длинные столы и под прикрытием «Альфы» поднесли к окну, чтобы детям было легче выбегать, а самим спасателям и спецназу – легче туда забираться.
Когда прогремел взрыв, никто так и не понял, что произошло. Все говорили, что якобы в этой суматохе кто-то что-то задел. Там была целая гирлянда этих взрывных устройств. Утверждать я не могу, я там не был (в здании школы в момент взрыва. – «Газета.Ru»). Но дети уже побежали после взрыва – и силовики среагировали по ситуации. Как только были выбиты окна, многие были оглушены, здание загорелось, многие выпрыгивали, кто-то и из боевиков, наверное, погиб. Дети и взрослые побежали кто как мог, и по ним пошла пальба. Многие были убиты в спину. Что оставалось делать силовикам? Идти на штурм. На мой взгляд, иначе перестреляли бы всех, наверное.
Нам передавали, что переговоры идут, Рошаль зашел, Аушев заходил, и все рассчитывали на нормальный исход событий – по буденновскому сценарию. Думали, что боевики выдвинут свои требования, им пойдут навстречу, выпроводят, выведут… Но случилось не так.
Мы забегали, вытаскивали раненых, спецназовцы выносили своих, мы их относили дальше и отправляли их в бесланскую больницу. Местные жители тоже там были, кто со стволами, кто так – понятно было их рвение помочь своим родственникам. Через пару часов стрельба поутихла, велась она уже не изо всех окон, было ясно, что спецназ ликвидировал многих. Начали бить из крупных орудий по тем окнам, где находились огневые точки боевиков. Это продолжалось примерно до двух часов ночи. Если память мне не изменяет, это было в районе школьных мастерских.
Мы также видели задержанного Кулаева (Нур-Паши Кулаев, чеченский террорист, единственный оставшийся в живых из банды, захватившей школу №1 в Беслане, приговорен к смертной казни, ввиду моратория замененной на пожизненное заключение. – «Газета.Ru»), мы тогда не знали, кто он. Но я помню, что он сидел в частном доме, в углу. Подозрительных заводили в сторону, тут же местные говорили, свой это человек или нет. И вот этот человек сидел в углу в сарае, и два спецназовца направили на него автоматы и держали его под прицелом.
Впоследствии, когда увидел фотографии, я понял, что это он, потому что лицо его запомнил. На следующий день, когда саперы провели уже свою работу, все разминировали, мы пошли ликвидировать последствия теракта. Видавшие виды спецназовцы, когда заглянули в спортзал, были в шоке… Никто такой картины не ожидал. Десятки обгоревших тел, обрушившееся здание, все помещения (подвалы, чердаки и т.д.) были в крови, всюду размозженные части тел, картина была неописуемая. Стресс был у всех конкретный, в том числе, я думаю, что и у спецназовцев. Видеть, когда погибают малолетние дети, – это очень тяжело…
В этой суматохе никто никого не считал, ни о какой сортировке не было и речи, кто тяжело ранен, кто нет… Просто хватали – спецназовцы, местные жители – все, сразу выносили и увозили в больницы. Тела ликвидированных боевиков разложили на площадке перед школой. Также на улице собрали тела погибших детей и взрослых, а дальше их увозили в морг. Я стараюсь эти события не вспоминать… У боевиков были разорваны грудные клетки, размозженные головы, но никакой жалости абсолютно я не испытывал к этим людям. Я даже не воспринимал их как людей. Это было 4-го числа.
Все рвались к школе. Там стояло оцепление, но людей было не остановить, и они запрыгивали в здание школы, в этот момент невозможно было удержать кого-то. Мужчин было очень много – взрослых, парней, кто с ружьем охотничьим, кто с чем. И когда этот переполох начался, многие пытались проникнуть в школу и спасать близких. Я не военный человек, но, на мой взгляд, они работе спецназа мешали. Эта беспорядочная стрельба со всех сторон мешала профессионалам сориентироваться, погасить точку.
Помимо нас в операции принимали участие спасатели из трех субъектов: Ставропольского края, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Из Центроспаса, как я уже сказал, к сожалению, двое погибли, и нас было 26 человек. К счастью, Бог нас миловал. К сожалению, погибло очень много из «Альфы» и «Вымпела» – десять человек. Это для них очень большое количество погибших. Преклоняемся перед погибшими, вся Осетия их помнит