Цивилизация
В среду присяжные заседатели вынесли вердикт по делу против экс-начальника отдела по расследованию особо важных дел Московского межрегионального следственного управления на транспорте (ММСУТ) СКП Ивана Кожевникова и замглавы ММСУТ Алексея Малкова, которым было предъявлено обвинение в получении взятки в особо крупном размере (ч. 4 ст. 290 УК).
Процесс начался с обсуждения вопросов, который председательствующий судья Андрей Расновский составил для присяжных. Прокурор Сергей Котов попросил исправить одну описку и подкорректировать некоторые возражения. Сторона защиты согласилась, что в вопросах есть ошибка, но свои коррективы вносить не стала, а ответила судье возражением: по мнению адвоката Виктора Паршуткина, вопросы были составлены с обвинительным уклоном. Судья приобщать возражения защитников к делу в письменном виде отказался.
Адвокат попытался еще раз возразить судье. Накануне Паршуткин сообщил присяжным, что судья не разрешил допрашивать в их присутствии бывшего адвоката Домовца Владислава Оганесяна, а Расновский счел это «грубейшим нарушением». Ранее Домовец, ссылаясь на своего адвоката, рассказывал следователям, что часть взятки, найденную в актовом зале ММСУТ, отнес туда первый заместитель руководителя ММСУТ Константин Зотов, но затем сам Оганесян заявил, что ничего подобного он не видел, не слышал и не говорил об этом Домовцу. «А адвокат Клячкин (представитель потерпевшего Юрий Клячкин. — «Газета.Ru») в своем выступлении ссылался на неисследованное доказательство — справку, подготовленную оперуполномоченным о том, что потерпевший Мостман якобы входит в состав солнечногорской преступной группы», — заявил защитник. Это возражение Паршуткина судья также оставил без внимания, отметив, что тот вообще не должен был упоминать имя Оганесяна при жюри. После это он удалился корректировать вопросы.
Перед присяжными было поставлено семь вопросов: они должны были решить, доказан ли сам факт передачи взяток, а также доказано ли, что Кожевников (те же вопросы отдельно задавались по Малкину) получил взятку, виновен ли он и заслуживает ли снисхождения.
После этого Расновский обратился к присяжным с напутственным словом, напомнив им доказательства по делу и позиции сторон. После этого жюри удалилось для вынесения вердикта.
По версии обвинения, подсудимые вместе с Зотовым и их подчиненным Григорием Домовцом решили поправить свое финансовое положение, вымогая взятку. В феврале 2010 года следственной группе было поручено дело о контрабанде мясной продукции. В качестве подозреваемых были задержаны гражданин США, имеющий несколько фирм за рубежом, Михаил Гинзбург, замгендиректора «Продлогистика» Владимир Андрианов, гендиректор фирмы «Интер Прод» Сергей Никонов и некий Кирюшкин. Уголовное преследование также грозило заместителю генерального директора ОАО «Наро-Фоминский хладокомбинат» Дмитрию Мостману, теперь он проходит по делу как потерпевший.
Следственную группу возглавил Кожевников, а Домовец стал его заместителем. Через какое-то время на одной из встреч Домовец и адвокат Гинзбурга Влад Мусияка, которые были давно знакомы, заговорили о возможности уладить дело за денежное вознаграждение.
В суде эти свидетели указывали друг на друга при ответе на вопрос, кто первый заговорил о взятке.
Домовец утверждал, что отказался от денег, но рассказал об этом разговоре своему начальству — Кожевникову и Малкову. Последние заставили его все-таки начать переговоры. Мусияка познакомил Домовца с адвокатом Мостмана Владиславом Леонтьевым. Злоумышленники планировали получить с Мостмана $5 млн, но в ходе переговоров стороны сошлись на $4 млн: по одному миллиону за освобождение из-под стражи Андрианова и Никонова, переквалификации их дела с «контрабанды» на «пособничество в контрабанде», непривлечение к уголовной ответственности Мостмана и покровительство в суде. Деньги должны были передаваться несколькими траншами по $500 тысяч. Деньги аккумулировались у Зотова, а дележ должен был начаться после сбора $2 млн (поэтому Домовец с этой сделки, как утверждает следствие, не получил ни копейки). В три этапа (13 апреля, 23 апреля и 25 мая 2010 года) Мостман заплатил $1,5 млн.
После первого транша Кожевников отпустил под подписку о невыезде Андрианова и Никонова. При последней передаче денег Домовец был задержан прямо в здании ММСУТ. Деньги у входа в кабинет ему передал Леонтьев, и этот разговор был записан оперативниками. Домовец сразу отнес их в кабинет Кожевникова, который в то время находился в отпуске, и пошел доложить об этом Малкову, но не нашел его. Вскоре его задержали. При обыске оперативники нашли $500 тысяч в кабинете Кожевникова, а в актовом зале ММСУТ были обнаружены $300 тысяч, переданные потерпевшим ранее, 30 тысяч евро и рубли.
Сначала Домовец отрицал все обвинения, но потом заключил сделку со следствием и выдал своих начальников. Осенью 2010 года Мосгорсуд приговорил его к трем годам лишения свободы, но Верховный суд заменил этот срок на условный.
Адвокат Леонтьев вел аудиозаписи своих переговоров с Домовцом. В своих разговорах Малкова и Зотова они называли «старшими товарищами», передачи взяток — «ходатайствами», а Зотова называли одной буквой — З. Делал он и фотографии с места встречи 23 апреля. Потом все эти материалы стали частью уголовного дела о взятке.
По версии защиты, Домовец не делился полученными взятками со своим руководством.
Подсудимые в период «передачек» вообще были в отпусках — Малков в апреле, а Кожевников в мае. Изначально дело о контрабанде мяса разрабатывали не следователи, а сотрудники МВД, а ММСУТ по их материалам возбудил уголовное дело. Под стражу подозреваемых опять-таки заключили не следователи, а суд. Кожевников рассказывал, что Мостман, которому надоели посредники, сообщавшие ему требования о взятках, обратился к нему напрямую 12 марта 2010 года. Он предложил следователю встретиться в «неформальной обстановке», но Кожевников отказался и на следующий рабочий день — 15 марта — вызвал его на допрос. Но как раз в этот день Мостман лег в больницу с диагнозом ишемического инсульта, где пробыл до 24 апреля.
Другие члены следственной группы утверждали, что фактическим расследованием «мясного» дела занимался Домовец, а не Кожевников.
Так, именно Домовец руководил обысками в Балтийском банке развития, в котором были счета у «Интер Прод», что подтвердил представитель банка. По версии защиты, Домовец информировал Мусияку о ходе следственных действий, за что и получал вознаграждение. Кожевников же, когда узнал, что Мещанский суд освободил Гинзбурга под залог в 15 млн рублей, обжаловал это решение в Мосгорсуде. Домовец в то время взял больничный, поэтому Кожевникову пришлось идти в суд самому. 12 мая Мосгорсуд отменил решение Мещанского суда, и уже на следующий день Мостман обратился в ФСБ о привлечении Домовца к ответственности. Защитники отмечают, что имеющаяся в деле детализация телефонных переговоров Домовца, Мусияки и Леонтьева говорит, что они не могли встречаться в те дни, когда, как утверждает следствие, передавались взятки.
Присяжные выносили свое решение чуть более трех часов. Когда всех пригласили в зал, судья заглянул в опросный лист и сообщил, что в случае, если присяжные оставляют вопрос без ответа, они должны так и написать — «без ответа». Присяжные удалились исправлять недочет, а присутствующим стало ясно: оправданы если не оба подсудимых, то хотя бы один из них. Через пять минут присяжные вернулись в зал.
Было объявлено, что одиннадцать из двенадцати присяжных признали недоказанным сам факт передачи взятки.
На первый вопрос они ответили «нет», а остальные оставили без ответа. Подсудимые во время всего оглашения оставались невозмутимыми, ни один из них ни разу не улыбнулся.
«Объявляю вас оправданными», — обратился судья к бывшим следователям и попросил конвой освободить их в зале суда. Только выйдя из «аквариума», Кожевников и Малков принялись обнимать своих друзей и родственников. В зале раздались аплодисменты. «Спасибо, присяжные», — благодарили жюри оправданные подсудимые и их знакомые. Подсудимые, было, двинулись к выходу, но конвойный остановил: их выпустят через другой выход, а родственников он попросил ожидать на улице. «Дай хоть его обнять», — произнес мужчина из группы поддержки подсудимых и зашагал к Кожевникову.
Адвокат Паршуткин признался, что решение жюри было для него неожиданным.
«Полная неожиданность, что в работу суда не вмешивался отдел собственной безопасности ФСБ, — сказал он после заседания. — В этом отношении они оказались на высоте, не влияли на присяжных».
По его словам, теперь необходимо пересмотреть и дело Домовца, который ранее был осужден Мосгорсудом за это же преступление.
«Возникла конкуренция между двумя решениями Мосгорсуда, — сказал он. — Если Верховный суд оставит этот вердикт в силе, то будет коллизия. Такого еще не было, ведь присяжные признали недоказанным факт совершения преступления не только Кожевниковым и Малковым, но и Домовцом. Хотя Домовец признал свою вину и наши присяжные слышали его показания. Даже при признательных показаниях они ему не поверили». Адвокат считает, что при принятии своего решения жюри опиралось на фактические доказательства. По эпизодам 13 и 23 апреля 2010 года они приняли во внимание детализацию телефонных соединений, согласно которой переговорщики Мостмана и Домовец не могли встречаться. По эпизоду с 25 мая, по мнению адвоката, они руководствовались аудиозаписью, на которой записан разговор Леонтьева с оперативниками. На ней было отчетливо слышно, что Леонтьев сообщает сотрудникам ФСБ о том, как отдал деньги Домовцу и тот заперся с ними в своем кабинете. Это противоречит обвинению: $500 тыс. нашли не у Домовца, а в кабинете Кожевникова.
