Цивилизация
В понедельник в Мосгордуме прошли слушания, посвященные проблеме розыска пропавших людей. Депутаты честно хотели помочь тем, от кого это зависит, — разработать закон или выделить дополнительное финансирование. Но, как оказалось, инструкций и циркуляров, и даже денег и технических средств ответственным ведомствам хватает — мешает бардак и отсутствие желания заниматься поиском пропавших. Ежегодно в Москве пропадает около 3 тыс. человек, 90% из них вскоре находятся. Остальные пополняют печальную статистику: сейчас в Москве в розыске числятся примерно 2,4 тыс. человек.
Формально поисками возможных жертв преступления или несчастного случая занимаются городские специализированные и оперативные службы.
Однако информация разбросана между милицией, больницами и моргами, и четкой координации действий между этими ведомствами нет. И все чаще отчаявшиеся родственники обращаются за помощью в общественные организации, к частникам и властям.
Так, в июле в поиски пропавшего москвича (фамилия его не разглашается) пришлось вмешаться Мосгордуме. Как оказалось, несмотря на наличие документов у ставшего жертвой разбойного нападения человека, телеграмма в милицию пришла только через полтора суток после поступления его в больницу. При этом было неверно указано отчество, что затрудняло поиски его места жительства. И в это же самое время в дежурных частях двух ОВД, куда обратились с заявлением о пропаже москвича его родственники, на эти заявления никак не отреагировали.
Впрочем, приглашенные на слушания представители ведомств утверждали, что этот случай скорее исключение, чем правило. Так, по словам представителя департамента здравоохранения Романа Криушина, уже 10 лет медучреждения города неукоснительно исполняют приказ Минздрава и передают в городское Бюро регистрации несчастных случаев сведения о поступающих «с улицы» пациентах — их состоянии, наличии документов и личных вещей. А замначальника 16-го отдела управления Угрозыска ГУВД Москвы Андрей Щуров рассказал, что заявления о пропаже человека в территориальных отделах ГУВД принимаются незамедлительно, в том числе и по телефону 02, и сразу начинают его искать.
«Предложения повременить три дня — вдруг сам найдется — остались в прошлом», — заявил Щуров.
Однако на практике многое выглядит иначе. Как заявила на слушаниях помощник прокурора столичной прокуратуры Виктория Кропивенко, степень реагирования правоохранительных органов на сигналы об исчезновении людей существенно отличается от работы по раскрытию убийств. По ее словам, проверки проводятся формально, в розыскных делах нет нужных документов. «Не осматривается даже место жительства пропавшего, хотя зачастую он там и находится», — отметила прокурор. А главное, за такими делами нет контроля со стороны милицейского руководства. «Обнаруживаются просто вопиющие факты, — заявила Кропивенко. — На территории одного округа находят неопознанные трупы, на территории другого заводится дело о без вести пропавшем. И несколько лет в соседних районах не могут договориться между собой».
Впрочем, кроме занятых другими делами отделений милиции в столичном ГУВД есть и специальное подразделение, занимающееся поиском людей — Бюро регистрации несчастных случаев.
По словам начальника бюро Бориса Максимкина, за год операторы службы принимают более 62 тыс. звонков (в 98% тревога оказывается ложной). С другой стороны, в бюро стекается информация из столичных больниц и моргов. Однако, если следы пропавшего ведут за пределы Москвы, пользы от него немного. Не поступает в бюро и информация о задержанных и содержащихся в СИЗО. Кроме того, как рассказал Максимкин, бюро не позволено пользоваться информационной базой «скорой помощи» (из соображений конфиденциальности), не дожидаясь поступления информации из медучреждений. По его словам, сейчас существует около 10 документов, касающихся поиска людей, но нет единого документа, который регламентировал бы действия всех ведомств, в том числе и на территории сопредельных регионов.
Из-за отсутствия координации работы всех ведомств теряется драгоценное время, считает представитель Главного управления МЧС по Москве Александр Гаврилов. По его словам, у спасателей есть все необходимое: вертолеты, водолазное и альпинистское снаряжение, обученные кадры. Нет самого главного — времени. «Каждый потерянный час, особенно зимой, может стоить человеку жизни», — заявил он. Помощь спасателей нужна не только при больших ЧП — кто-то занимается экстремальными видами спорта, у кого-то возникают психические проблемы. При этом людям в погонах сейчас для получения информации в каком-нибудь ЕИРЦе или дэзе требуется решение суда и показать, как это было раньше, удостоверение недостаточно.
Между тем, как заявил представитель Следственного комитета при прокуратуре РФ Василий Пустовалов, при всем обилие документов о розыске людей ничего не делается для предупреждения их исчезновения.
По его мнению, в отношении подавляющего большинства пропавших людей было совершено преступление — убийство или похищение.
«Пропадают в Москве в основном две категории лиц. Это либо исчезающие в бездонном людском океане приезжие, либо собственники или бизнесмены, чьим имуществом заинтересовались преступники», — рассказал Пустовалов. По его словам, у правоохранительных органов сегодня нет возможности остановить сделку с имуществом (квартиры, вклады) пропавшего человека даже на стадии проведения розыска. И зачастую в ходе расследования становится известно, что спустя некоторое время после исчезновения предприниматель сам подписал документы, по которым его собственность переходит к другим лицам (среди которых, кстати, нередко встречаются родственники и партнеры по бизнесу). Практически будничной стала информация о пропадающих из своих квартир одиноких пенсионерах или алкоголиках. Об их исчезновении никто не заявляет, их не ищут, а в их квартирах вскоре появляются посторонние люди.
«Надо законодательно остановить такие гражданско-правовые сделки, — считает Пустовалов. — Сейчас никак нельзя защитить имущество пропавших людей (арестовывать счета и имущество можно только у подозреваемых). Но ведь, если преступникам нельзя будет использовать имущество пропавшего человека, это спасет его жизнь». По его мнению, хотя Гражданский кодекс — федеральный документ, Мосгордума могла бы выступить с законодательной инициативой подобных изменений.
В итоге слушаний депутаты решили собрать все предложения и провести очередное совещание уже на уровне мэрии. А пока подготовить и издать памятку для москвичей о том, что надо делать в случае пропажи человека.
