Цивилизация
Всего на Адольфа Гитлера было совершено не менее 40 покушений. Пожалуй, самые высокие шансы на успех имели заговорщики в армии. Конечной целью тайного кружка офицеров являлось не только физическое устранение фюрера, но и подписание мирного договора, который позволил бы Германии избежать тотального разгрома.
Центральной фигурой операции становился потомственный военный аристократ граф Клаус Филипп Мария Шенк фон Штауффенберг, служивший в штабе резерва сухопутных войск в здании Бендлер-блок на Бендлерштрассе в Берлине. Это ведомство планировало взять на себя управление страной в случае возникновения беспорядков. Согласно планам заговорщиков, после убийства Гитлера офицер должен был установить связь с командирами воинских частей по всей Германии. Затем предполагались аресты руководителей трех силовых опор нацистского режима – гестапо, СС и СД.
«1943-й стал годом, когда военная удача стала изменять Гитлеру, — отмечают Генрих Френкель и Роджер Мэнвелл в своей книге «Июльский заговор. История неудавшегося покушения на жизнь Гитлера. 1943-1944». – Все началось с разгрома под Сталинградом, за которым последовала потеря Северной Африки, крах Муссолини и оккупация союзниками Италии, отступление на Восточном фронте, усилившиеся бомбежки Германии. Это также был год, когда единственные люди, обладавшие ресурсами для осуществления переворота, военные, дали миру группу молодых и целеустремленных офицеров, которые не боялись риска, неизбежного при покушении на жизнь Гитлера.
Одним из этих людей был барон Хенинг фон Тресков, который в 1943 году в возрасте 42 лет являлся начальником штаба группы армий «Центр» на восточном фронте.
Штаб находился в Смоленске. Оказавшись в России, он превратил штаб в мозговой центр заговора против Гитлера. Первоначальный план арестовать Гитлера во время его визита в группу армий провалился из-за отсутствия реальной поддержки с стороны фельдмаршала фон Бока, а потом и его преемника фон Клюге».
Помимо одного из разработчиков плана «Валькирия» фон Трескова известными заговорщиками являлись бывший имперский комиссар по контролю над ценами Карл Гердлер, экс-начальник генштаба сухопутных сил генерал Людвиг Бек, всесильный шеф абвера Вильгельм Канарис, военный губернатор оккупированной части Франции Карл фон Штюльпнагель, комендант Парижа Ханс фон Бойнебург-Ленгсфельд, командовавшие войсками на Восточном фронте Фабиан фон Шлабрендорф, которые входили в круг организаторов покушения на Гитлера 13 марта 1943 года в Смоленске, когда замаскированная под бутылку коньяка и доставленная в личный самолет фюрера бомба не взорвалась из-за дефекта.
Иными словами, Штауффенберг не был лидером или вдохновителем заговора: для этого имелись еще более высокопоставленные военные. Его сильные качества заключались в другом: граф был одним из самых инициативных и решительных. В то время, как остальные тратили время за разговорами, он предпочитал действовать.
В какой-то момент было решено, что Штауффенберг лично исполнит «акцию», тем более он получил регулярный доступ к Гитлеру. Параллельно функционировали несколько групп из военной или околовоенной среды. Среди них наиболее известен кружок Крейзау, основанный графом Хельмутом Джеймсом фон Мольтке. Штауффенберг имел с ним связи через своего родственника Петера фон Вартенбурга и наладил сотрудничество, а после ареста фон Мольтке в 1944 году из-за утечек секретной информации в гестапо серьезно продвинулся в иерархии тайного общества.
Фон Штауффенберг был выходцем из знатной и состоятельной семьи. Его отец служил камергером баварского короля, мать была внучкой знаменитого прусского генерала графа фон Гнейзенау. К началу событий фон Штауффенбергу было 36 лет. Если в начале 1930-х граф являлся сторонником Гитлера, то в 1942 году окончательно разочаровался в фюрере из-за плохого ведения военных действий вермахтом и массовых убийств мирного населения в Польше и СССР.
В следующем году он получил тяжелейшие ранения во время службы в танковом Африканском корпусе гитлеровского любимчика Эрвина Роммеля, позже также объявленного заговорщиком. Потеряв левый глаз, кисть правой руки и два пальца на левой, Штауффенберг фактически завершил свою карьеру боевого офицера. Печальную картину увечий дополняли ранения в голову у левого уха и в колено. Однако хирургу Фердинанду Зауэрбруху удалось совершить чудо. После выздоровления опыт и знания фон Штауффенберга могли результативно использоваться на работе в тылу.
«Я чувствую, что должен теперь что-то предпринять, чтобы спасти Германию, — сказал Штауффенберг своей супруге, графине Нине, матери четырех маленьких детей, когда она приехала в госпиталь навестить его. —
Мы, офицеры генерального штаба, обязаны взять на себя свою долю ответственности».
Дочь офицера Констанция фон Шультесс в своей вышедшей в 2011 году книге доказывала, что на самом деле ее отец осознал преступность гитлеровского режима еще во время Хрустальной ночи в 1938 году.
Американский историк Уильям Ширер называл фон Штауффенберга и других членов тайного сговора «восточниками», уточняя при этом, что они были «прорусскими, но антибольшевиками». Впрочем, после Московской конференции 19-30 октября 1943 года, на которой СССР присоединился к Касабланкской декларации о ведении войны до безоговорочной капитуляции Германии, Штауффенберг и его соратники отказались от своей «восточной» ориентации.
Гитлер часто менял свое местонахождение, поэтому заговорщики решили убить его во время регулярно проводимого мероприятия. Таковыми были совещания в главной ставке фюрера – «Волчьем логове» близ города Растенбург в Восточной Пруссии (ныне Кентшин в Польше).
26 декабря 1943 года подполковник фон Штауффенберг совершил первую из трех своих попыток покушения на Гитлера. Офицер сумел пронести бомбу в ставку фюрера «Волчье логово». Многочисленная охрана бункера и не думала подозревать в подготовке теракта героя войны и представителя древней аристократической фамилии, который был на хорошем счету у командования и обладал отменной репутацией.
Штауффенберг и его помощник прибыли в «Волчье логово», присоединившись на улице к группе ожидающих совещание офицеров.
В портфеле полковника лежали бумаги для доклада и бомба с часовым механизмом, начиненная гексогеном – английской взрывчаткой. Чтобы привести ее в действие, требовалось разбить стеклянную ампулу. Находившаяся в ней кислота за десять минут разъедала проволоку, высвобождавшую боек, после этого срабатывал детонатор. В тот раз план провалился. Неожиданно военным объявили об отмене совещания из-за отъезда Гитлера в альпийскую резиденцию Оберзальцберг, известную также под названием Берхтесгаден. Активацию «адской машинки» пришлось отменить.
Однако заговорщики даже не думали отказываться от своей затеи. Многие из них были буквально одержимы идеей физической ликвидации Гитлера, не боясь поплатиться за это жизнью. Так, Тресков писал Штауффенбергу:
«Покушение должно произойти любой ценой; даже если мы потерпим неудачу — надо действовать.
Ведь практическая сторона дела уже ничего не значит; дело только в том, что германское сопротивление пошло на решительный шаг перед глазами мира и истории. По сравнению с этим все остальное значения не имеет».
В июне 1944 года Штауффенберг получил повышение до начальника штаба резервной армии, отныне имея возможность бывать по рабочим делам не только в «Волчьем логове», но и в резиденции Бергхоф под Берхтесгаденом. 1 июля графу присвоили звание полковника. А уже пять дней спустя неугомонный офицер привез в Бергхоф бомбу, подготовленную подчиненным фон Трескова, военным инженером Иоахимом Куном. Активировать детонаторы Штауффенбергу предстояло непосредственно перед покушением. Точно неизвестно, почему взрыв тогда не состоялся. 11 июля Штауффенберг вновь присутствовал на совещании с «адской машинкой» в портфеле: он так и носил ее до 20-го, абсолютно не вызывая подозрений у спецслужб.
На 20 июля 1944 года в ставке Гитлера было назначено очередное совещание о положении дел на фронтах. В «Волчье логово» был вызван и Штауффенберг. Ему предстояло сделать доклад о формировании резервных частей. В условиях крайнего истощения сил вермахта резервистам отдавалось повышенное значение. Чтобы свести до минимума риск неудачи, полковник вез сразу две бомбы.
Перед вылетом в ставку Верховного командования Штауффенберг встретился со своим братом Бертольдом и сказал ему слова, которые тот записал в дневнике:
«Кто найдет в себе мужество сделать это, войдет в историю как предатель, но если он откажется это сделать, то будет предателем перед своей совестью».
Штауффенберг рассчитывал, что совещание пройдет в одном из бункеров. Взрыв двух килограммов взрывчатки в закрытом помещении не оставлял фюреру практически никаких шансов на спасение. Однако по прибытии в ставку Штауффенберг узнал о переносе совещания на более раннее время. Кроме того, его проводили в одно из деревянных строений, так как в бункере были начаты дополнительные укрепительные работы.
В начале первого собравшимся объявили, что из-за визита Муссолини совещание переносится с 13:00 на 12:30, а доклад Штауффенберга сокращается.
Войдя в зал, он попросил адъютанта предоставить ему место у стола поближе к Гитлеру, ссылаясь на проблемы со слухом, полученные в результате ранений. Штауффенберг встал рядом с полковником Хайнцем Брандтом и поставил портфель под стол в паре метров от Гитлера, прислонив его к массивной деревянной тумбе, поддерживавшей стол.
Находясь под почти непрерывным наблюдением, испытывая дефицит времени и действуя одной искалеченной рукой, граф смог активировать детонатор только на одном взрывном устройстве. Несмотря на то, что взрыв одного устройства привел бы к детонации и второго, полковник по неизвестным причинам не стал класть обратно в свой портфель блок взрывчатки, оставшийся без детонатора. Поэтому сила взрыва оказалась в два раза ниже ожидавшейся. Правда, Штауффенбергу удалось поставить портфель рядом с Гитлером и под благовидным предлогом выйти из комнаты, когда до взрыва оставалось пять минут. Но буквально за считанные секунды до взрыва полковник Брандт переставил портфель, и массивный дубовый стол спас Гитлера от взрывной волны.
Всего в бараке находились 24 человека. 17 из них получили ранения, еще четверо погибли. Гитлер получил многочисленные осколочные ранения, ожоги ног и повреждения барабанных перепонок, был контужен и временно оглох, его правую руку временно парализовало. У фюрера были опалены волосы, а брюки разорвало в клочья. Тем не менее, неудача покушения дала Гитлеру очередной повод утверждать, что его хранит само «провидение».
Штауффенберг наблюдал взрыв на расстоянии. Будучи уверенным в гибели главы Третьего рейха, он успел покинуть зону оцепления до того, как ее полностью заблокировали. На последнем КПП полковника задержал офицер, но, получив от адъютанта коменданта подтверждение, разрешил ехать.
В ночь после заговора Гитлер выступил по радио с обращением к нации, обещая жестоко покарать всех участников мятежа. Гестапо провело доскональное расследование инцидента. Всех, имевших хотя бы косвенное отношение к покушению, арестовали и допросили. В ходе обысков были обнаружены дневники и переписка участников заговора, вскрылись предыдущие планы переворота и убийства фюрера.
По приказу Гитлера заговорщиков вешали на рояльных струнах, привязанных к крюку на потолке. Перед смертью приговоренный испытывал особо сильные мучения. Казни снимались на кинопленку под свет софитов.
Вечером 20 июля верная фюреру охрана берлинской комендатуры захватила мятежный штаб резерва сухопутных войск в Берлине. Штауффенберг с братом Бертольдом пытались сопротивляться, но были схвачены. Неудавшийся исполнитель получил ранение в плечо. На следующий день их, а также многих других расстреляли. Перед гибелью Штауффенберг успел выкрикнуть:
«Да здравствует священная Германия!»
21 июля фон Тресков покончил с собой под Белостоком. В октябре то же самое совершил прославленный полководец Роммель, которому добровольный уход из жизни, учитывая былые заслуги, Гитлер предложил в качестве альтернативы бесчестию. Степень вовлеченности в заговор «Лиса пустыни» до сих пор точно неизвестна.