Цивилизация
Большинство россиян все еще нуждаются в «сильном лидере». По данным социологического опроса «Установки россиян и угрозы стране», который Левада-центр провел 6—9 июня 2013 года, 75% респондентов считают, что России «нужен сильный лидер, который сможет навести порядок, пусть даже ценой временной отмены выборов и ограничения свободы слова». 20% не согласились с такой формулировкой, и 4% не нашлись, что ответить (общая сумма ответов при округлении может составить 101%).
По сравнению с 1998 годом (когда президентом был Борис Ельцин) уровень ожидания «сильного лидера» не изменился и колеблется в пределах статистической погрешности (3,5%). В год дефолта с такой формулировкой согласились 76% опрошенных.
В1998-м полностью согласных с ней было 56%, скорее согласных — 20%. В этом году число абсолютно уверенных в том, что стране нужен «сильный лидер», поубавилось: теперь соотношение 39 и 36% соответственно.
«Уровень социальной, политической и экономической неопределенности в последние годы вырос, хотя сравнивать с кризисом 1998 года его нельзя. Здесь скорее ответы такие же, как и в случае с ностальгией по СССР, многие скучают, но реально мало тех, кто хочет жить в Советском Союзе», — поясняет социолог Левада-центра Денис Волков.
За прошедшие 15 лет легитимность российских выборов в общественном мнении так и осталась под вопросом. Причем число тех, кто связывает какие-то надежды с процедурой голосования, за это время уменьшилось на 9%.
56% респондентов ответили в 2013 году, что на выборах от них практически ничего не зависит, поэтому им все равно, за кого голосовать, еще 40% не согласились с этим утверждением, и 5% воздержались. В 1998 году считало свое конституционное право голоса бессмысленным меньшее число людей (47%).
По сравнению с 1998 годом выросла обеспокоенность россиян внешними угрозами. Поэтому в 2013 году большее число респондентов посчитало, что наличие военного потенциала для России важнее экономического.
15 лет назад большинство еще верило в рынок: 68% считали, что «России важнее быть экономически сильной, чем сильной в военном смысле» (22% считали наоборот). За прошедшие годы Россия износила доставшийся ей в наследство от СССР военный потенциал, а тем временем в повестке федеральных СМИ усилилась риторика внешней угрозы, объясняет Волков. Поэтому теперь только 59% видят необходимость экономически сильной России, 32% верят во вторую часть тезиса, и 10% не могут выбрать.
Возросло (на 11%) число тех, кто считает, что Россия «должна тратить на оборону больше, даже если это создаст некоторые проблемы для нашего экономического развития». С этим утверждением в 2013 году согласились 46% (в 1998 году — 35%), не согласились 41%, и 14% затруднились с ответом.
Риторика внешней угрозы работает, сейчас большинство верят во внешние угрозы и проблемы, а не во внутренние.
Так, сократилось (на 14%) число респондентов, согласившихся с тезисом, что «внутренние проблемы России сейчас серьезнее любых внешних угроз». В 2013 году так считают 66% (в 1998 году — 80%), 23% не согласились, и 11% воздержались. Правда, настороженное отношение к Западу осталось почти неизменным: сегодня отрицательно оценивают влияние западной культуры на Россию 65% (из них 24% абсолютно в этом уверены), 15 лет назад показатель был 62% (полностью согласных с этим утверждением было больше — 37%).
В целом уровень опасений, связанных с США, хоть и не вырос (несмотря на кампании в федеральных СМИ в отношении американского «списка Магнитского», «закона Димы Яковлева», закона об НКО — «иностранных агентах», размещения системы ПРО в Европе и др.), но при этом остался неизменно высоким.
Так, 77% (32% абсолютно уверены в этом) считают что, «США используют нынешние трудности России, чтобы превратить ее во второстепенную державу, сырьевой придаток Запада»,
10% с этим не согласны, и столько же затруднились ответить. В 1998 году с утверждением согласились 75% (полностью — 46%) респондентов.
При этом россияне за последние 15 лет стали выше оценивать (по пятибалльной шкале) угрозу «исламского фундаментализма». Если в 1998 году 35% респондентов придавали этому фактору самый высокий и высокий уровень угрозы, то в 2013 году — 71%. Также выросли опасения в связи с ростом межнациональных конфликтов в России: в 1998 году высокий и самый высокий уровень этой угрозе придали 45% россиян, в 2013 году — 81%. В частности, с экспансией Китая свои опасения связывают в 2013 году 59%, а в 1998 году — 26%.
«Можно сказать, что сегодня вырос общий уровень беспокойства и опасений, причем часто не важно, с чем конкретно связана угроза», — отмечает Волков.
