Цивилизация
Мать Александра Марголина Антонина Андреевна, небольшого роста женщина с влажными глазами, около часа караулила в коридоре Басманного суда своего сына, которого приставы должны были привести в наручниках. Заседание, назначенное на 11 утра, откладывалось. Она не видела сына с февраля, когда в том же суде впервые услышала, что Марголин должен находиться под стражей, поскольку у него в соцсетях есть друзья-иностранцы. Когда Марголина наконец повели мимо, мать заплакала. Собравшиеся вокруг активисты и журналисты зааплодировали Александру Марголину — раньше за такое бурное выражение эмоций приставы выводили из суда, но за время «болотного дела» свыклись и только кривили лица. Антонину Андреевну взял за руку и повел в зал суда седой мужчина — отец арестанта Евгений Маркович. Оказавшись в клетке в зале судебных заседаний, Марголин вытянулся во весь рост, готовый к встрече с судьей.
Дежурная судья Ирина Скуридина начала сыпать вопросами: место рождения, где прописаны, род занятий, семейное положение, иждивенцы. Марголин, переминаясь с ноги на ногу в ботинках без шнурков, отвечал с заминкой, при ответах переглядываясь с присутствующими в зале родителями.
Марголин был задержан после того, как 20 февраля в принадлежащую ему квартиру, где он жил с женой и двумя дочками 11 и 13 лет, пришли с обыском. Марголин — кандидат экономических наук, работал заместителем директора по маркетингу в полиграфической компании, болел вместе с дочками за ЦСКА и навещал пенсионеров-родителей.
Адвокат «Росузника» Анна Полозова попросила суд приобщить к делу справку об инвалидности матери Марголина, а также о том, что обысканная квартира, где он жил 11 лет, принадлежит именно ему (то есть является постоянным местом жительства Марголина).
Слово взял следователь Тимофей Грачев, который старался как можно быстрее прочесть обвинение с листа. Было видно, что он чувствует себя некомфортно. В феврале, когда суд арестовывал Марголина, журналисты нашли в соцсетях фотографию Грачева, на которой следователь красуется с голым торсом в татуировках. Фотография попала в СМИ.
По версии следствия, 6 мая 2012 года Александр Марголин схватил сотрудника ОМОН Божанова за плечо, повалил его на землю и не менее двух раз ударил ногой. «Несмотря на то, что Божанов был в бронежилете, он испытал физическую боль...» — тараторил Грачев. Божанов на следственном эксперименте опознал Марголина.
В материалах дела есть показания Божанова. «Откуда они взялись?» — вдруг тихо удивилась мать Марголина. «Удалю!» — грубо пресекла реплику Антонины Андреевны Скуридина.
Грачев тем временем продолжал бубнить о том, что следствие располагает видеоматериалами, на которых видно, как во время столкновений демонстрантов с полицией кандидат наук валит на землю сотрудника ОМОН. Впрочем, по словам адвоката Полозовой, в деле имеются несколько скриншотов, на которых виден Марголин в толпе демонстрантов, и на этих снимках он никого не бьет, а сотрудников полиции вообще на них нет.
Обвинение вменяет Марголину ч. 2 ст. 212 УК РФ (участие в массовых беспорядках) и ч. 1 ст. 318 УК РФ (насилие в отношении представителя власти). Свое участие в акции 6 мая арестант не отрицает, но от любых других показаний отказывается, пользуясь 51-й статьей Конституции.
Следователь перешел к ходатайству о продлении ареста. По его словам, Марголин совершил «преступление средней тяжести, направленное против порядка управления», может скрыться, уничтожить доказательства, он на площади был не один, и эти люди остаются на свободе. Подобная формулировка традиционна в аргументации СК и почти никогда не меняется. Грачев отметил, что Марголин не жил по месту прописки (там живут его родители) и в течение 9 месяцев скрывался от следствия. Как полагает следователь Грачев, арестованный должен был знать о призыве Следственного комитета ко всем, кто был на Болотной площади, оказать помощь в расследовании. «Марголин не явился в полицию, хотя знал, что мы его ищем», — сделал вывод Грачев.
«У следствия есть информация, что он пытался скрыться», — вдруг заявил Грачев. Марголин, внимательно записывавший речь следователя, вдруг оторвал глаза от блокнота и уставился на следователя.
«В материалах дела есть информация из интернета, заявление координатора «Росузника» Сергея Власова», — уточнил Грачев. Он процитировал комментарий Власова, данный в феврале «Газете.Ru»: «Он (Марголин) входил в зону риска. У него была информация, что им интересуются, но он решил не уезжать из страны».
Грачев продолжал, напомнив, что у Марголина есть загранпаспорт и что вскоре «следствие найдет новые доказательства попыток скрыться». Сам арестант уже не слушал, перемигивался с родителями. Пристав заметил и также взглядом пресек беспорядок.
Марголин еще раз сверился с блокнотом и заявил в свою защиту: «Свидетельства третьих лиц в сети интернет не могут служить доказательством попытки сбежать». Судья на него не смотрела.
«Я 11 лет живу в квартире, которая принадлежит мне, за это время ни разу не переезжал. Я регулярно навещаю родителей, где я прописан, и не разу не получал повестки о вызове к следователю», — говорил Марголин. Он даже предложил следователям забрать у него загранпаспорт (срок которого при этом истекает). «Я должен работать, обеспечивая своих детей, и ухаживать за матерью. Прошу изменить мне меру пресечения на подписку о невыезде, домашний арест. Мы готовы внести залог».
Судья поинтересовалась, о какой сумме идет речь. Марголин смутился, посмотрел на родителей и окончательно замялся. Судья махнула рукой: «Будем считать — некое количество денежных средств».
Адвокат Миазат Гаджиева, ее наняли родственники и друзья Марголина, объявила: «Сумма залога 5 млн рублей, я готова внести из личных средств». Гаджиева молчала все время слушаний, и все собравшиеся в зале считали, что она просто чей-то помощник.
Судья, уже закрывая папку с делом, поинтересовалась, есть ли у обвиняемого хронические заболевания. Марголин смотрел на нее непонимающе. «Есть. Гастрит», — с радостью вспомнила мать. Марголин кивнул в знак согласия.
В перерыве отец Марголина рассказал, что следователь Грачев, который куда-то исчез, снова пообещал, что подпишет разрешение на свидание. «Еще ни разу не дали свидания, все время говорит: «Звоните завтра». Писем тоже не дают, — он посмотрел на сигарету в своей руке и признался. — Да и Саша — хороший сын, он оберегает нас, передает, что все у него хорошо».
Через полчаса судья Скуридина вынесла решение: оставить Марголина еще на четыре месяца в СИЗО. Марголин тихо, почти одними губами обратился к родителям: «Все нормально, главное — себя берегите». Его увели под аплодисменты, также как и встречали. У выхода Марголина ждал автозак с уставшими полицейскими.
Марголин принадлежит к так называемой второй волне арестантов по «болотному делу». В конце прошлого года задержания и аресты по «болотному делу» прекратились, но в феврале обвинения были предъявлены Марголину, безработному Илье Гущину, пенсионерке Елене Кохтаревой и актвисту «Левого фронта» Дмитрию Рукавишникову — их дела войдут в отдельное производство, что дает основания полагать, что на них задержания не закончатся.
