Цивилизация
— Прежде всего хотелось бы знать, что именно привело вас в Москву? Почему вы захотели увидеть этот суд своими глазами?
— Я начала с интересом следить за процессом после того, как прочитала о нем в британской музыкальной прессе. Вообще мой интерес к России возник не вчера: в университете я учила русский, провела у вас в стране некоторое время, еще будучи студенткой, это моя шестая поездка. Ко мне обратились люди, имеющие отношение к кампании защиты, они предложили приехать, и я подумала, что будет важно показать солидарность с ними. Кроме того, было важно увидеть, что именно происходит. В Великобритании тяжело привлечь внимание к этому делу, несмотря на то что СМИ подхватили эту тему с началом судебного разбирательства. Я думаю, мой визит помог усилить интерес британских СМИ к процессу.
— Что вызывает интерес иностранцев к этому делу? Грубо говоря, о чем эта история? Это политика, религия или просто история о современном искусстве, которое оказалось непонятым в ортодоксальном обществе?
— Я думаю, сначала люди восприняли дело Pussy Riot как глупую историю и не поняли всей серьезности положения, в котором оказались эти женщины, и того, что этот процесс рождает много вопросов о политике и обществе в России. Думаю, сейчас все уже осознали это. Люди воспринимают происходящее как историю о политике, о том, как власти расправляются с политическим протестом, показывая на Pussy Riot пример. Но вместе с тем я думаю, что, как вы и говорите,
их процесс — это история в том числе о том, что ортодоксальное общество не понимает дух выступлений девочек, того, что руководило ими во время их «представлений». Я думаю, что мы в Великобритании, где был рожден панк-рок, понимаем этот дух лучше.
Кроме того, было странно слышать обвинительные речи одного из адвокатов по поводу феминизма и атеизма. В большой степени это история еще и о свободе слова, и о фундаментальных правах человека.
— Как вам вообще идея «панк-молебна» в церкви? Могло ли подобное произойти в Великобритании, что случилось бы с девушками, которые пришли бы в собор Святого Павла и сплясали там?
— Да, я думаю, такое могло случиться в Великобритании — я же говорю, это мы придумали панк! Можно вспомнить дело Питера Тэтчелла, который, выступая за права геев, ворвался на кафедру прямо во время речи архиепископа. В некотором смысле дела похожи, и он получил небольшой штраф. Если бы девушки сделали это в соборе Святого Павла, я не думаю, что они получили бы за это нечто большее, чем выговор. Точно не тюремное заключение. После недавних арестов граждан, вовлеченных в беспорядки и протесты, в Великобритании тоже говорили, что власти иногда могут быть достаточно жестокими и у нас, но чтобы кто-то столкнулся с перспективой такого тюремного срока или был бы обвинен в совершении преступлений такого рода — такое невозможно.
— Хотелось бы также узнать ваше впечатление о самой процедуре, которую вы наблюдали в российском суде. Практикуется ли в Великобритании заключение подсудимых в клетку во время суда? Возможно ли, чтобы у вас в зале заседаний присутствовали собаки или чтобы сразу несколько свидетелей защиты не были допущены в здание суда по воле приставов?
— Я вообще не думаю, что в британском суде когда-либо бывали собаки. Что касается скамьи подсудимых, то у нас она открыта. За стекло мы помещаем людей только в случаях, когда нужно принять очень высокие меры безопасности. Я ничего не знаю об этом случае, когда приставы не впустили свидетелей в суд. Я только слышала, что один из свидетелей не пришел, а одного свидетеля защиты не позволили вызвать.
— Понятны ли вам аргументы обвинения, потерпевших? Мотивировано ли предъявленное обвинение, на ваш взгляд?
— Я не следила за всем процессом, но я не думаю, что у защиты было достаточно возможностей опросить свидетелей обвинения и потерпевших или представить их собственную позицию. Если бы я была вправе оценивать, аргументировано ли обвинение или нет, то я бы опиралась на показания людей, а не на взгляды, которые я сформировала, наблюдая за процессом. Кроме того, я не была в суде на прошлой неделе, когда против девочек была представлена большая часть аргументов, так что я лучше воздержусь от комментариев.
— Вы провели в суде несколько дней. Исходя из ваших впечатлений, каким, по вашему мнению, будет приговор? Получат ли Pussy Riot реальный срок?
— Я не знаю, я надеюсь, что судья проявит снисходительность. Но я не думаю, что тюремное заключение было бы здесь оправданно.
— Будете ли вы что-то делать, чтобы привлечь внимание к делу Pussy Riot, уже после возвращения в Великобританию? Может, последует какое-то совместное заявление членов британского парламента? Или доклад о состоянии российского правосудия?
— Я напишу об этом министру иностранных дел и расскажу своим коллегам. Но сейчас у парламента перерыв между сессиями, заседаний не будет до 3 сентября. Так что пока нет возможности немедленно привлечь внимание общественности к делу. Впрочем, я уже обращалась к министру иностранных дел и архиепископу Кентерберийскому, прежде чем отправиться в Москву, и я по-прежнему жду ответа на те письма. Но теперь у меня появились новые опасения, так что я напишу министру иностранных дел снова.
