Цивилизация
В истории моды найдется немало фигур, радикально повлиявших на вкусы ХХ века. Некоторые из них добивались даже большего успеха, чем Поль Пуаре, – скажем, основательница собственной «империи» Коко Шанель. Но именно Пуаре произвел первые «революционные преобразования», после которых мода двинулась тем путем, которым двинулась. Он навсегда упразднил дамские корсеты и нижние юбки, ввел в обиход одежду свободного кроя, одним из первых использовал для демонстрации моделей живых манекенщиц, впустил на подиум «восточные веяния», применил новую маркетинговую тактику «общий стиль жизни» и т. д. Казалось, могуществу и влиянию модного дома Пуаре нет предела, однако ставка на элитарность и эксклюзивность была роковой — в 1929 году предприятие обанкротилось. Попытки его реанимировать плодов не принесли, и последние годы своей жизни Поль Пуаре провел, так сказать, «на обочине» – писал мемуары и подвизался на сцене второразрядных театров. Его предыдущая карьера, не получив достойного продолжения, угодила прямиком в легенду.
Впрочем, легенда эта не только изустная.
Сохранилось немало материальных свидетельств былой славы Пуаре – на них и базируется выставка в Музеях кремля.
Изначально этот проект предполагал тесное сотрудничество с нью-йоркским Метрополитен-музеем, который владеет самой представительной в мире коллекцией предметов одежды от Поля Пуаре. Но проблемы в сфере культурного обмена между Россией и США (напомним, камнем преткновения служит так называемая «библиотека Шнеерсона», хранящаяся в РГБ, на которую претендует сообщество заокеанских хасидов) обернулись срывом запланированных «поставок». За несколько месяцев до вернисажа стало понятно, что экспонаты из Метрополитен не приедут. Спасти ситуацию помогло межмузейное сотрудничество: на выручку пришли Парижский городской музей моды, лондонский музей Виктории и Альберта, Международный музей парфюмерии из французского Граса, родной Эрмитаж и две крупные отечественные библиотеки. И хотя устроители выставки продолжают втайне сокрушаться насчет отсутствия некоторых нью-йоркских хитов,
обычному зрителю эти «лакуны» едва ли будут заметны.
В Париже Пуаре называли «великолепным», по аналогии с турецким султаном Сулейманом. Фрагменты тогдашнего великолепия производят впечатление до сих пор. Правда это не синоним роскоши: кутюрье работал для аристократии и богатых буржуа, но мехам и бриллиантам предпочитал конструктивную простоту и смелость решений. Поначалу дело доходило до казусов. Например, русская княгиня Барятинская, увидев одну из моделей молодого Пуаре, воскликнула (не без иронии, конечно): «Ах, какой ужас! У нас, случись какому-нибудь надоедливому мужлану увязаться за вашими санями, ему отрубят голову и бросят в мешок, подобный этому». Но Пуаре такие отзывы не смущали, он верил в свою звезду и свой талант «благоразумного новатора». Начав карьеру подмастерьем у знаменитого Жака Дусе, он в 1903 году открыл собственный модный дом, быстро превратившийся в оплот передовых вкусов. Пуаре придумал узкие юбки, тунику-«абажур», «гаремные» брюки-шаровары, манто в форме кимоно, ввел в обиход тюрбаны с перьями – словом, придал эпохе тот внешний облик, который всем и запомнился. Считают, что именно он стал предвестником стиля ар-деко, более того, был первым «модернистом» от моды, хотя плодов этого модернизма в виде прет-а-порте он так и не принял. Пуаре категорически не желал переходить от ручной работы к конвейерному производству, что и стало впоследствии главной причиной его разорения: он оказался беззащитен перед потоком подражаний и массовых подделок своей марки.
Экспозиция наглядно демонстрирует: конкурентам было что красть.
Заимствовались не только фасоны платьев и манто, шляпок, туфель, парфюмерных флаконов, но и сама стратегия продвижения продукции на рынок. В частности, на выставке представлены раскрашенные гравюры из альбомов «Платья Пуаре глазами Поля Ириба» и «Вещи Пуаре глазами Жоржа Лепапа»: эти издания создавались именитыми художниками и рассылались клиентам модного дома для поддержания спроса и репутации. Находили подражателей и другие рекламные ходы от Пуаре. Например, он ввел у себя традицию роскошных костюмированных вечеринок с определенным дресс-кодом, предполагавшим заданный стиль. В 1911 году на весь Париж прогремел бал «Тысяча вторая ночь», вдохновленный сценографией балета «Шехерезада» из репертуара «Русских сезонов» Дягилева, а год спустя не менее креативной оказалась вечеринка «Праздник Бахуса» (на выставке в одной из витрин можно увидеть тунику и парик самого Пуаре, исполнявшего роль бога виноделия). Подобные «перформансы» всякий раз возбуждали волну интереса к деятельности модельера, хотя позднее он и писал в мемуарах:
«Конечно, были люди, говорившие, что я устраивал эти праздники ради рекламы, но я хочу дать отпор этой клевете, которая может корениться только в глупости»...
Реконструировать атмосферу тех лет сегодня возможно только отчасти, в первую очередь посредством архивных фотографий, которых в экспозиции довольно много. Чтобы предупредить возможное недоумение, сразу предупредим, что разглядывать их, как и прочие экспонаты, придется при тусклом освещении. Ничего не попишешь, музейные нормативы по «люксам» весьма строги в случае с предметами старинными и ветхими. Это касается в первую очередь одежды: ткани столетней давности плохо переносят воздействие яркого света. Но и в полусумраке видно, что «королем моды» Пуаре именовали не зря.
