Цивилизация
Где-то у безлюдного Полярного круга папа (Эрик Бана) растит дочку (Сирша Ронан) — читает вслух энциклопедические статьи, заставляет таскать и разделывать ею же подстреленных оленей и регулярно сообщает «ты убита», подкравшись с оружием со спины. Когда подкрасться не удается и папа, наконец, получает достойную сдачу от хрупкой на вид девочки, на свет лампадки извлекается красная кнопка радиопередатчика: пора напомнить о себе рыжеволосой обладательнице ровных рядов туфель в шкафу, пистолета в кобуре и необычайно широких полномочий по всему свету (Кейт Бланшетт).
Попав с помощью несложного трюка в глубокий тыл противника, девочка сворачивает несколько голов, в том числе одну рыжую, и выбирается из секретного американского бункера, чтобы обнаружить себя в африканской пустыне. Где-то в Берлине, в домике братьев Гримм, должен ждать папа.
Не все смогли простить искусному до отторжения мистеру Райту десятиминутный проход камерой по эвакуирующемуся побережью в «Искуплении», снятый, кажется, с одной целью — поиграть режиссерскими мускулами. В отсутствие же смиряющего фантазию литературного первоисточника охочий до фокусов англичанин с удесятеренной энергией устремляется изумлять зрителя.
Сцены сурового быта на краю земли сменяются бойней в рациональной и эффективной манере Джейсона Борна, которую учиняет шестнадцатилетняя (на вид не больше четырнадцати) белоснежка в сером подземелье.
Среди пустыни вырастает пара карикатурных американских детей — боевик оборачивается комико-этнографической экспедицией «девочка-волчок открывает большой мир». Новоявленный «маугли» впервые видит людей и вещный мир во всем их многообразии. Разноцветные марокканские певуньи отвечают за встречу с прекрасным. Смешная сцена, в которой Ханна знакомится с телевизором (на экране в это время творится что-то вроде штурма бункера Бен Ладена в прямом эфире), — за встречу с бессмысленным. Забавляют хипповатые эскаписты на колесах (Оливия Уильямс и Джейсон Флеминг), украшают пестрый до неправдоподобия восточный базар и неприглядные до фотогеничности задники Восточного Берлина, умиляют юные испанские ухажеры на мотороллерах, первый поцелуй превращается в болевой прием.
В какой-то момент может показаться, что «клуб кинопутешествий» съест историю, но Райт возвращает зрителя в не самую мирную сказку с источниками вдохновения от Андерсена до братьев Гримм.
Путешественницу ждет не только папа, но и бабушка, а дорогу через леса мотелей и портов стерегут серые волки: на перехват из Германии отправляются головорез с мягкими повадками педофила (Том Холландер то в плюшевом спортивном костюме, то в коротких шортах) и подручные ему неонацисты. Каждое их появление в кадре — радость: порочный директор гамбургского кабаре ведет в бой бритоголовых обладателей подвернутых штанов, подтяжек и высоких черных ботинок.
Режиссер не может продержаться и десяти минут без того, чтобы вставить что-нибудь такое, от чего все непременно ахнут: девочку, которая сворачивает головы с ловкостью и пластикой совершенного оружия, эффектно снятую ночную погоню в доках среди отзывающихся на каждый удар тревожным гулом контейнеров, еще более пижонскую цепочку допросов в тех же декорациях.
Но ловкость рук и культурный уровень неизменно выручают.
Райт помещает финал в беспроигрышные декорации заброшенных аттракционов берлинского Шпреепарка, где и без того волшебный лес дополнен пряничным домиком охочей до деток ведьмы (не зря долгими приполярными вечерами зачитывалась сиротка книжкой про Гензеля и Гретель). Когда ведьма выходит прямиком из разинутой пасти волка, понимаешь, что «Ханна» — это прежде всего развлечение для тех, кого порадует украшенная виньетками гэгов на полях современная сказка про ребенка, который пройдет через череду превращений и убьет взрослого-другого, чтобы узнать, кто он таков и где его дом.
