Цивилизация
Поговорку «тяжело в ученье – легко в бою» придумал вовсе не Суворов. Это буквальная цитата из книги «Сокрытое в листве», излагающей базовые принципы кодекса воина Бусидо. Японские чудо-богатыри руководствовались в жизни набором правил, которые больше походили на философскую доктрину или религиозное вероучение. Как вам такие пассажи: «Грешник достоин большей жалости, чем кто-либо другой» или «Тот, кто никогда не ошибался, опасен»? Пожалуй, самая популярная (особенно вне Японии) заповедь гласит: «Сначала победи, потом сражайся».
Гораздо меньше известно изречение другого рода: «Воинская доблесть проявляется больше в том, чтобы умереть за хозяина, а не в том, чтобы победить врага».
Этим парадоксом подчеркивается главное самурайское качество — преданность господину.
Изначально слово «самурай» произошло от искаженного глагола «сабурау», что означало «прислуживать знатному человеку». Но со временем эти воины и телохранители сами стали привилегированным сословием. И даже фактически управляли страной в период Эдо — до тех пор, пока во второй половине XIX века не произошла реставрация императорской власти. Строго говоря, на этом история самурайства заканчивается. Военным аристократам даже запретили носить с собой меч, что было равносильно запрету дышать. В оружии жила «душа воина», клинок был не столько средством обороны и нападения, сколько символом рода.
Именно самурайским мечам XIII – XIX столетий отведено самое почетное место на нынешней выставке.
Изящные и одновременно простые по форме, они уложены на традиционных подставках или подвешены на магнитах, как бы паря в воздухе. Особо разрекламирован меч средневекового мастера Мурамаса. Этот клинок будто бы наделен свойством кровожадности и опасен даже для собственного хозяина. А с виду меч как меч. В соседнем зале демонстрируется коллекция самурайских доспехов, эффектно надетых на манекены. Рядом представлены многостворчатые бумажные ширмы, украшенные каллиграфическими надписями или видами горы Фудзи. Имеются еще сундуки, веера, книги и цветные гравюры, изображающие героические сцены из самурайской жизни.
Экспозиция получилась вполне складной и обстоятельной, но слишком уж похожей на то, что показывали совсем недавно в музеях Кремля.
Вроде бы это не должно умалять значения выставки в ГМВ, тем более что собиралась она в течение трех лет по частным японским и российским коллекциям. Другими словами, это не целевая гастроль из одного источника, как было в случае кремлевского альянса с Токийским национальным музеем, а плод собственных изысканий. Результат достоин уважения, но уж в слишком невыигрышный момент он обнародован. Впечатления от выставки в Кремле не то что не забылись, даже увянуть не успели – и тут вдруг опять то же самое. Ну, почти то же самое.
Разумеется, специалисты найдут миллион различий, а вот рядовому зрителю эффект «дежавю» обеспечен.
Правда, москвичи в Кремле оказываются крайне редко, существуют даже люди, которые там бывали всего один раз за жизнь – в детстве на экскурсии. Так что музей Востока (которому, кстати, на днях исполняется 90 лет) выглядит площадкой более доступной и демократичной. Есть шанс, что до Никитского бульвара доберутся все те, кто побоялся или поленился нанести визит в Патриарший дворец. Если тема действительно интересует, добирать впечатления можно и постепенно, растягивая удовольствие. Как сказано все в том же трактате «Сокрытое в листве»: «Вместо того чтобы изнурять себя многими мыслями, следуй одной, но позволяй ей меняться от мгновения к мгновению».
