Цивилизация
Семен Злотников – драматург. Известный, камерный. Его пьесы — «Пришел мужчина к женщине», «Уходил старик от старухи»… О том, что очень хочется любить, но шаг навстречу долог, тернист и труднопреодолим. Жизнь — как одноактная пьеса для малой сцены театрального кафе. Узнаваемо и трогательно на разных языках и площадках мира.
Рождения характеров и страстей из бытовых пустячков и анекдотов можно было бы ждать и в прозе. Лирики, трагикомизма, забавных положений, выход из которых — в заново открытых простых истинах. В романе же Злотникова его драматургическое прошлое, кажется, исчезает бесследно, как в провале амнезии. Точно архитектор, всю жизнь строивший дома с мезонином, получив свободу и средства, первым делом он отгрохал небоскреб в пятьсот этажей.
Роман – космическая фантасмагория с сотворением Вселенной, борьбой Бога, Дьявола и их прародителя под именем Ничто.
А также сына Бога, явившегося в Сибири, проживавшего в Тибете и странствующего по миру в виде ожившего трупа блаженного Иннокентия, в тибетском миру называемого Ю.
Стёбны в романе только изобретенный жанр (почему-то «руман») и название.
Словечко из начала девяностых, за уши притянутое к постмодернистскому освоению новой реальности, не только звуком, но и сутью срастилось у нас с трёпом. Пофигизм, зубоскальство и мистификация – след богемной пены, выплеснутой в журналистскую тусовку. Стёб 90-х — масскультовый слепок с творческого метода, опередивший явление самого метода.
Ничего этого в «Стёбе» Злотникова нет. Ни слепка. Ни метода. Назвать роман постмодернистским – общее и стыдное место. И не потому, что слово истерлось, а сущность из понятия испарилась до того, как собственно роман был написан. «Стёб» — книга сама по себе. Ассоциаций и параллелей вызывает массу. Но лишь в качестве бесполезных ключей для дешифровки.
К услугам целая вязанка сходств. Пелевинские мотивы на уровне легкости обращения с пространством, космосом и мистикой. Компьютеризированная японская анимационная сказка. Булгаковские сатанинские балы легко приходят на ум. Оттуда же превращения шутов и фигляров в благородных демонов и раненых богов.
Все, что приплетается само собой к тексту, само же от него и отваливается. Вплоть до морального релятивизма. Герои истекают кровью, теряют зубы, волосы, глаза и головы, пластилином мажутся по стенкам – а смешения Добра со Злом так и не случается. Хотя «руман» твердит, как в беспамятстве, что они если не едины, то трудно различимы.
Семен Злотников предлагает собственную версию периодического сотворения и гибели мира. Сооруженную, как водится, из литературных, исторических и философских обломков.
Такой космический конструктор лего. Где каждый шурупчик наделен волей, мечтой и судьбой. Конструкция предопределена. Замысел не ясен.
Все это кажется затянувшейся и громоздкой шуткой. До тех пор, пока не втянет и не поглотит, несмотря на сбивающие ритм навязчивые ремарки в скобках – родимый след авторского драматургического прошлого. Свойством поглощения читателя роман, совершенно очевидно, обладает.
Сюжет, как ни странно, есть. Он если исчезает, то ненадолго. Смысловые и временные разрывы легко латаются аллюзиями из сказки и эпоса. Отправили, понимаешь, добра молодца за страшным оружием — ноготком Прародителя мира. А хранится тот ноготок в яйце. А яйцо то в ящичке под ребром одного типа из казино.
Тип из казино – старый шулер, беглец из Иерусалима в Москву Джордж Капутикян. Получает змеиное яйцо от бандитского вида афророссиянина (белобрысый негр-гигант с васильковыми глазами), убитого в жуткой разборке в игорном доме. Яйцо из потайного ящичка под ребром Джорджа попадает прямо в руки распутной женушке Луизе – впоследствии дочери Сатаны. В далеких горах Тибета просыпается от медитаций бывший сотрудник НИИ и тайный сын Бога Иннокентий и отправляется на поиски змеиного яйца. В толпе кладбищенских проституток под неусыпным взором жестокого сутенера Падали трудится тем временем будущая непорочная невеста Божьего сына Иннокентия Мария. Над всем парит, распустив крыла и цитируя древних мудрецов, с которыми лично был знаком, попугай Конфуций…
Герои, постоянно трансформируясь и перебрасываясь иногда очень смешными шутками, стремительно приближаются к финалу в окрестностях Мертвого моря — к смертельному поединку Сатаны с Богом, из которого вслед за самопожертвованием вытекает простая и старая истина: незачем этому миру быть, если нет в нем Любви.
И вот тут оказывается, что автор камерных и лирических пьес о любви и одиночестве не исчез под галактическими конструкциями лего.
Он не исчез. Он только спрятался.
Семен Злотников. «Стёб. Руман». М. 2008. ИП И. В. Злотников
