Три брата — флегматик (Шварцманн), меланхолик (Броуди) и холерик (Уилсон), — не общавшеся год после гибели отца, отправляются в путешествие по Индии в вагоне первого класса в компании с 11-ю розовыми чемоданами, принтером, аппаратом для ламинирования и секретарем в очках для поддержания распорядка дня. Цель поездки – восстановление семейных уз и психическая реабилитация: травмы семейные усугубляются у братьев личными. Обмотанный бинтами холерик неубедительно врет про ДТП, подозрительно напоминающее попытку суицида. Флегматик, замаскировав депрессию пышными усами, расстается с герлфренд. Меланхолик, мучаясь мигренью за дымчатыми очками в пол-лица, хочет развестись с женой на седьмом месяце беременности.
Сюжет развивается примерно в том же духе, что и «Трое в лодке», если лодку заменить на спальной вагон, а викторианских англичан – на современных американцев-неврастеников.
Наркосодержащий сироп от кашля, балончик с перечным газом, драка с порчей железнодорожного имущества и купленная на рынке ядовитая змея приводят к тому, что секретарь сбегает, а братьев высаживают со всем имуществом на ближайшем полустанке. Вокруг – пустыня: состав хоть и назывался «Дарджилингом», ехал через Раджастан (противоположный угол Индии, если кто запамятовал). Где-то за пустыней маячат Гималаи, откуда братьям пишет письма мама, обороняющаяся от тигра-людоеда в какой-то христианской миссии.
К новому фильму Веса Андерсона наши прокатчики отнеслись более благосклонно, чем к предыдущей «Водной жизни», громоздкому пародийному байопику про Жака Кусто, чьими постерами в прошлом году обклеивали всю Москву, но который так никто и не увидел на большом экране. Чего больше испугались дистрибуторы в тот момент – провала в американском прокате или отсутствия призов на Берлинском фестивале, – сейчас не разберешь. Скажем только, что широкий прокат — действительно не самое удачное место для интеллигентных комедий Андерсона, которые уверенно набирают очки лишь со второго-третьего просмотра в спокойной домашней обстановке. Гигантомания и большие бюджеты такому кино противопоказаны. Хорошо, что режиссер проделал работу над ошибками, а «Водная жизнь», переболев кругосветными плаваниями и смысловой водянкой (действительно, дался Андерсону этот океанолог-француз!), вернулась через год сухим путем на индийском поезде – более камерная, внятная и похудевшая с двух часов до классических полутора.
Средства передвижения в этих фильмах разные – там подлодка, здесь спальный вагон, но движущая сила та же: вечная неприкаянность, сформулированная Андерсоном в навязчивой для него теме дисфункции семьи.
Попытка обрести утраченное, вернув в человеческие отношения немного тепла: разбинтовать дурную голову, снять темные очки, сбрить идиотские усы. Там, где при входе в туалет с классическим фаянсовым толчком, великой редкостью для Индии, висит табличка «Western Style», а местный чай с молоком так полезно дезинфицировать хорошей порцией виски, купленного в дьюти-фри, самое время избавиться от внутреннего секретаря, снять галстук и действовать по интуиции. Андерсон достаточно серьезен, когда наблюдает, как человек Запада, вдохновленный идеей «новой искренности», бросает на пероне 11 чемоданов «луи виттон» или выбрасывает в заросли марихуаны принтер и аппарат для ламинирования. И достаточно ироничен, чтобы путешествие по Индии не вылилось во что-то более серьезное, чем оно есть на самом деле.
«Помогает?», — спрашивает флегматик меланхолика, приложившись лбом о каменный пол в индийском храме. «Еще нет… Но обязательно должно».
Все-таки душевность мудрее, чем духовность, и «Елисейские поля» Джо Дасена, пущенные под титры «Дарджилинга», отлично озвучивают эту мысль.