Под сине-белыми гирляндами
Опутанных древесных тел
Гуляют женщины нарядные,
Я из окна на них глядел.
Я был доволен, я был только что,
Назад минуту или две
Улучшен, проапгрейден полностью,
Как снег, что тает на траве.
Доволен я своей светлицею
Живу на первом. Только «но»:
Когда кто вызовет полицию,
Они стучат ко мне в окно.
Мое окно всю ночку светится.
Куда же им еще стучать?
Кто им откроет дверь на лестницу
И в третий, и в четвертый час?
Моя прекрасная полиция
В лице двух юных мусоров,
На третьем снова мордобитие —
Там требуют даров волхвов.
Приехали! Такие русские.
И аккуратно тук-тук-тук
Стучат в окно стволами тульскими
Или ижевскими — на звук.
И снова, их впуская с улицы,
Я попрошу их документ.
И вновь как из детсада умница
Мне автомат покажет мент.
Мол, да, я — волхв из джунглей каменных,
Дары мои весьма малы,
Но словно фильмы Параджанова
Они бессмысленно милы.
Так я пойму свою беспомощность
И нерешительности гнет.
Дары ментов — такие овощи,
Которых вряд ли кто сорвет.
И их впустив, я вновь задумаюсь,
Гирляндой уличной пленен,
Про ту единственную, ту мою,
Чье имя прежде всех имен.
И про дары свои убогие
Подумаю не торопясь,
Пока там вяжут дети строгие
Циничную бухую мразь.
Средь пучеглазых охлобыстиных,
Средь новогодних мусоров
Все мои истины не истинны,
Не тянут на дары волхвов.