Крым — это нормально

Рано или поздно персоналистский режим приходит если не к войне, то к идее войны. Это и способ мобилизации населения, и метод сплочения граждан вокруг лидера. Технология укрепления и удержания власти, невзирая на сопутствующие трудности в виде международной изоляции (Запад проглотил грузинскую интервенцию, побуянит и успокоится) и экономических проблем (справились даже в 1990-е с чеченской войной, и уж тем более справимся сейчас).

Словом, мощнейшая духовная скрепа, естественная, органичная, технологичная. Националистичная, автаркичная, империалистичная, не хуже официозного православия.

Скрепа дел, а не слов. Как ею не воспользоваться?

Это результат естественной эволюции режима. Он начинался с упований на либерального Пиночета. Затем эволюционировал в сторону советского гимна («мы с народом ошибаемся»), равноудаления и дидактически-нравоучительной посадки Михаила Ходорковского. Потом – в сторону непотизма, огосударствления экономики, формирования наследственной «вельветовой» диктатуры, системы, где власть и собственность слиты воедино. После того, как операция «Преемник» была признана неудачной – в сторону окончательно оформленного авторитарного государства с имитационными институтами демократии, профанным парламентом, перераспределением вотчин и балансированием власти между духовно и служебно близкими кланами, сосуществующими благодаря ручному управлению.

Получился режим, держащийся на страхе (дрессированные элиты, боящиеся слово молвить и сделать неверный шаг) и подкупе (элиты платят лидеру, лидер перераспределяет доходы в пользу широкого избирателя – пока эти доходы в принципе есть, разумеется). Вяло бредут рядом элиты-попутчики — служивые либералы, балансирующие бюджет и денежно-кредитную политику, всячески зажимающие носы, когда речь идет о политике, а также карьерные дипломаты с идеально раздвоенным сознанием,

позволяющим одновременно вести кухонные диссидентские разговоры, и с городом и миром беседовать на языке МИДа времен Молотова и Громыко.

Попутчики обслуживают интересы мейнстримовского православно-имперско-чекистского клана. И лично первого лица, которое заменило в стране все институты, оставшись одним-единственным институтом, рулящим в режиме ручного управления, и перераспределяющим блага в пользу электората системы «уралвагонзавод».

Это, в терминах исследователя диктатур Брюса Буэно де Мескиты – не электорат, а селекторат. Тот круг людей, которые реально избирают лидера. И держатся у власти благодаря его воле и исполнению его поручений. Здесь и политическая элита, и ближний круг, и олигархи. По определению того же де Мескиты: «Коррупция дает власть, абсолютная коррупция дает абсолютную власть». Коррупция здесь понимается в широком смысле – как обмен внутри своего круга благами, креслами, услугами, коммуникационными возможностями.

Попутно избирается путь жесткого подавления любой оппозиции, кроме официальной. А цена квазиоппозиции стала понятной во время наступившего крымского кризиса – все в едином порыве «за» решения руководства.

И тем не менее, как говорилось в одном известном произведении, «и примешь ты смерть от коня своего». Элиты, которые уже не способны отличить свою собственность от государственной власти и свою власть от чужой собственности, все равно бывают разные. Одни кланы довольны ситуацией, когда все решается по усмотрению первого лица, другие, напротив, не слишком удовлетворены вечной непредсказуемостью.

В работе Милана Сволика из Университета Иллинойса «Политика авторитарного правления» выделяются две проблемы авторитаризма. Первая — удержание авторитарного контроля. Тут все понятно: дави, подкупай и покупай, чтобы не было вот этого Occupy. Вторая — авторитарное разделение власти. В условиях отсутствия реального разделения властей речь идет о перераспределении влияния внутри элит. И хотя их сковывает страх, они могут быть недовольны распределением политико-аппаратных весов, масштабами неформальных «сборов» и навешиваемых «социальных обязательств». Милан Сволик приводит любопытную историческую статистику по 316 авторитарным лидерам (с 1946 по 2008 год), согласно которой восстания, конечно, играют большую роль в «неконституционных» методах устранения автократов (32 случая). Но в 2/3 случаев (205 казусов такого рода) первые лица были смещены «инсайдерами режима», то есть в результате заговора элит. И удаление Никиты Хрущева лишь один из таких поучительных кейсов.

В сегодняшней России если такой заговор элит и зрел, то его конструкция подпорчена крымским кризисом.

И вот почему. Единодушие, с которым все российские элиты поддерживают уже, по сути, состоявшееся решение президента России о присоединении Крыма, связано со стремлением оседлать патриотическую волну. Лучше уж подниматься на этой волне со всеми лодками, чем идти против течения: при таком приливе могут и утопить. Истерия и страх движут политиками, финансистами, ближним кругом, идеологической обслугой. Они хотят быть со своим народом там, где он, к несчастью, был, как сказала Ахматова, правда, по другому, хотя и близкому поводу.

Российский империализм развивается по законам выделения вотчин вассалам — «стационарным бандитам». Как на кормление кадыровцам отдана Чечня, лишь бы лояльность проявляли, точно так же и Крым с его небезупречным руководством со скошенными от вечного вранья глазами будет передан верным слугам Москвы, но опять-таки за деньги.

Скоро лозунг «Хватит кормить Крым!» станет столь же популярным, как и «Хватит кормить Кавказ!».

Это крайне расточительная политика. И это тоже результат эволюции режима от либерального пиночетизма к чекистскому госкапитализму и империализму. Но генеральная линия не останавливается ни перед чем: ни перед внешнеполитическими издержками, ни перед предсказуемой экономической турбулентностью, ни перед социально-политическими последствиями. Ведь считается, что, во-первых, пострадавший по финансово-экономической части народ не пойдет на площади, а заведет свои «Жигули» и отправится на отхожий промысел и, во-вторых, степень сплочения вокруг лидера в связи с территориальными претензиями теперь такова, что никто против него и не собирается выступать.

Скорее наоборот: тем самым по-настоящему создается российский народ, как когда-то была сформирована методом сплочения на прочной марксистско-ленинской основе «новая историческая общность — советский народ».

Словом, как когда-то Берлинский и Карибский кризисы сплачивали советский народ перед лицом внешней угрозы, так и теперь Крымский кризис породил новую «симферопольско-севастопольскую скрепу».

Что позволило режиму войти в стадию устойчивой автократии. Можно было бы это явление назвать новой нормальностью. Если бы оно не было совершенно ненормальным для XXI века.