Цивилизация
В первую очередь поражает масштаб произошедшей в Сирии гуманитарной катастрофы. В войне погибло, по разным оценкам, от 400 до 560 тысяч человек. Впервые в мировой истории каждый второй житель страны был вынужден покинуть свой кров. Летом 2018 года число зарегистрированных беженцев из Сирии составляло 5,6 млн человек, внутренне перемещенных лиц – 6,1 млн, из них 2,5 млн – дети.
Собственно экономические потери впечатляют не меньше. С начала конфликта страна теряла по полмиллиона рабочих мест в год. В предвоенное десятилетие экономика Сирии росла (в среднем, на 4,3% в год) — в первую очередь, за счет увеличения нефтедобычи, приносившей в бюджет до четверти доходов. Однако из-за войны и захвата нефтяных месторождений боевиками «ИГ» (группировка запрещена в России) объемы добычи нефти снизились в десятки раз. Удар по ключевой отрасли нанесли и западные санкции, и падение цен на нефть на мировых рынках. В результате в разы сократилась доходная часть бюджета, а также ВВП Сирии – на 63% за 2011-2016 годы. На восстановление его довоенных значений потребуется не менее 10 лет. В 2018 году Сирия (наряду с Йеменом) опустилась в категорию беднейших стран с доходом на душу населения менее $995 в год – на уровень Афганистана, Мали и Сомали. Однако для многих сирийцев и такой доход покажется высоким.
По данным ООН, 2/3 населения живет в крайней бедности — менее чем на $1,9 в день. Более 5,5 млн человек нуждаются в продовольственной помощи.
Оценки общего ущерба от конфликта постоянно уточняются. Сегодня все чаще фигурируют цифры, представленные летом 2018 года экспертами Экономической и социальной комиссии ООН для Западной Азии — $388 млрд, и это не считая упущенных в результате потерь компетенций и миграции квалифицированной рабочей силы возможностей. Из них $120 млрд – это материальный ущерб от повреждения и разрушения дорог, мостов, зданий и т.п. Различаются и оценки объема средств, необходимых на восстановление. В ноябре 2017 года специальный представитель генерального секретаря ООН по Сирии Стаффан ди Мистура оценил его в $250 млрд, а сам Башар Асад весной 2018 года – в $400 млрд.
Но это не предел: отдельные специалисты считают, что счет может идти на триллионы.
Даже если взять нижние оценки, очевидно, что у правительства таких денег нет и в обозримой перспективе не появится. Бюджет Сирии на 2019 год. составляет лишь $9 млрд (до войны — $14 млрд), а его инвестиционная часть – $2,5 млрд. Золотовалютные резервы оцениваются в $1,3 млрд (до войны – $21 млрд). Средств на восстановление нет и у частных банков — их совокупный капитал в конце 2016 г. составлял $3,5 млрд (до войны — $13,8 млрд).
Что в этих условиях правительство Сирии делает для восстановления? Во-первых, оно начало готовиться к нему давно. Еще в 2012 году был создан межведомственный комитет по восстановлению под председательством министра местного самоуправления и экологии Хусейна Махлюфа. Он родственник самого влиятельного бизнесмена Сирии Рами Махлюфа, кузена президента Асада. Комитет администрирует проекты в области восстановления инфраструктуры и предоставления базовых услуг в таких крупных городах, как Дамаск, Алеппо, Хомс, Хама. Но объемы финансирования пока небольшие — около $200 млн за 2013-2017 годы, да и потрачена из них была лишь часть. В 2017 году правительство объявило о запуске «Национальной программы развития для послевоенной Сирии», параллельно обложило отдельные товары небольшой пошлиной, отчисляемой на восстановление.
Кроме того, была развита бурная законотворческая деятельность по двум основным направлениям: «реновация» отдельных зон и мобилизация ресурсов частного сектора.
На первом направлении принятый в 2018 году закон №10 кодифицировал создание по всей стране зон под «реновацию» с выселением жителей и выплатой им компенсации при условии подтверждения ими прав собственности на жилье. Ставивший многих, и, в первую очередь, беженцев и внутренне перемещенных лиц в сложное положение, этот закон и внутри Сирии, и за ее пределами был воспринят крайне негативно. В результате правительство смягчило его, продлив срок подтверждения прав до года, и в целом стало уделять большее внимание возвращению беженцев. Были изданы указы об амнистии, созданы центры по приему беженцев и Координационный комитет во главе с тем же Махлюфом, начата подготовка плана всеобщего послевоенного развития Сирии.
В целях мобилизации ресурсов частного сектора с 2015 года также был принят ряд законов. Государственные и муниципальные учреждения получили право создавать холдинговые компании, инвесторы — реструктурировать свои долги на достаточно выгодных условиях. Новый закон о государственно-частном партнерстве (ГЧП) допустил частных инвесторов к управлению государственными активами во всех отраслях, кроме нефтяной промышленности. В декабре 2017 года была законодательно установлена доля государства в финансировании процесса восстановления – 10%, что должно стимулировать частные инвестиции.
Все это, однако, не решает главную проблему нехватки средств.
Поэтому правительство стремится создать и условия для возвращения выведенных из страны капиталов, объем которых ООН в 2016 году оценило в $22 млрд.
Говоря о восстановлении за счет собственных сил, руководство Сирии не скрывает заинтересованности во внешней помощи. При этом Дамаск обещает отдать приоритет дружественным странам – России, а также Ирану и Китаю. Европейские же и американские компании, по словам министра экономики Адиба Майалеха, «должны будут сначала попросить свои правительства извиниться за поддержку оппозиции, прежде чем претендовать на какую-то роль в процессе восстановления».
Россия, Иран и Китай и в самом деле проявляют устойчивый интерес к участию в восстановлении Сирии. Страны Запада же, а также ряд их партнеров в регионе, поставили участие в реконструкции областей, подконтрольных Дамаску, в зависимость от хода политического процесса. Более того, Конгресс США посредством санкций стремится ограничить возможности третьих стран содействовать восстановлению Сирийской Арабской Республики.
Однако не следует думать, что судьба реконструкции Сирии в конечном счете будет зависеть от развития событий на дипломатическом фронте. В отсутствие определенных шагов со стороны самого правительства Асада – по полноценному подключению к процессу восстановления органов местного самоуправления, смягчению позиции по вопросам «реновации», введению гарантий для частных инвесторов и противодействию коррупции и т.д. — прорыва не случится. Вопрос о том, насколько сирийские власти готовы к таким шагам и в какой степени дружественные страны, в первую очередь, Россия, могли бы помочь в их осуществлении — предмет отдельного обстоятельного разговора.
Автор – эксперт Валдайского клуба, участник Ближневосточной конференции клуба «Валдай» «Ближний Восток: новый этап, старые проблемы?», которая пройдёт в Москве 19-20 февраля.
*«Исламское государство» (организация запрещена в России) — террористическая группировка, деятельность которой запрещена в ряде стран, в том числе в России.
