Цивилизация
Реакция российских и международных спортивных чиновников на дело керлингиста Крушельницкого дает основания полагать, что печальная история может стать точкой отсчета начала полной нормализации отношений России и МОК. Для этого России необходимо выполнить все условия, выдвинутые МОК для полного восстановления в олимпийской семье, а МОК — для начала позволить нашей стране пройти с национальным флагом на закрытии Игр в Пхёнчхане, а затем публично заявить об «окончании войны». Россия свой конструктивный настрой уже продемонстрировала.
По словам президента Федерации керлинга России (ФКР) Дмитрия Свищева, высокопоставленные чиновники международных спортивных организаций выразили уверенность в том, что Крушельницкий не принимал препарат намеренно. И, скорее всего, его дисквалифицируют на два, а не на четыре года, как полагается в случае намеренного нарушения антидопинговых правил. Если так — у Крушельницкого будет шанс выступить на следующей Олимпиаде.
Даже первый вице-президент Федерации керлинга России Андрей Созин, который ранее публично обвинял в допинговом терроризме против Крушельницкого некие «западные спецслужбы», сменил позицию: «Произошло самое ужасное событие, которое невозможно было даже представить. У нас нет никаких претензий к МОК и WADA. Мы признаем, что в организме Александра Крушельницкого оказалась запрещенная субстанция, но допингом это я назвать не могу. Мы обязательно продолжим работу и будем бороться. Мы докажем, что Крушельницкий ни в чем не виноват. Мы найдем виновного человека или организацию».
Это правильная позиция для российских чиновников — не пытаться любой ценой выгораживать себя и не обвинять заранее во всех смертных грехах МОК и WADA, а пытаться провести действительно честное расследование случившегося.
В истории с Крушельницким и сам спортсмен, и наши спортивные власти повели себя разумно. Крушельницкий (выглядит так, будто с подачи чиновников) отказался от участия в разбирательстве, при этом отрицая намеренное употребление мельдония. Это вполне естественно: выездная панель Спортивного арбитражного суда, которая рассматривала его дело, имела полномочия выяснять лишь то, был ли допинг или нет, но не вину спортсмена. А допинг очевидно был — обе пробы положительные, подделать их невозможно. Именно поэтому самое разумное решение спортсмена в такой ситуации — признать факт допинга (но не умышленное применение), а уже после Олимпиады пытаться в полноценном арбитраже доказать непреднамеренное попадание. Таких успешных для спортсменов судебных процессов, в том числе с возвратом олимпийских медалей и сокращением срока дисквалификации, немало.
Россия только что перечислила те самые $15 млн штрафа на борьбу с допингом, которые Международный олимпийский комитет потребовал в своем декабрьском решении о допуске на Игры в Южную Корею под нейтральным флагом. В свою очередь, крайне информированное издание Inside the Games, прежние инсайды которого относительно спортивных решений по нашей стране почти всегда подтверждались, сообщило, что российским спортсменам могут дать пройти не церемонии закрытия Игр в Корее под национальным флагом. Директор по коммуникациям МОК Марк Адамс тоже не исключил такую возможность, хотя и, естественно, не мог ее полностью подтвердить: решение по этому поводу явно будет приниматься в последний день Игр.
России, которая и так стала объектом глобального недоверия в спортивном мире и уже достаточно пострадала из-за допинговых скандалов, пора заканчивать войну с МОК.
Выполнить оставшиеся условия, наказать виновных (в том числе функционеров) и постепенно закрыть эту историю. Она наносит гигантский ущерб не только нам, но и всему международному олимпийскому движению. Россия была и остается великой спортивной державой, одним из лидеров мирового спорта. Наши ведущие спортсмены и в зимних, и в летних видах спорта являются «капиталоемкими» и всемирно известными медийными персонами — та же Мария Шарапова (добровольно признавшаяся в употреблении мельдония, отбывшая сокращенный срок дисквалификации и вернувшаяся в теннис) или хоккеист Александр Овечкин. Руководство МОК рискует окончательно подорвать доверие к олимпийскому движению как таковому, если не сумеет вместе с Россией прийти к взаимоприемлемому решению, полностью восстанавливающему нашу страну в «олимпийских правах».
Эта затянувшаяся война не приносит никакого экономического или политического профита ни одной из сторон. Понятно, что олимпийское движение не может быть успешным, если один из важнейших его участников становится объектом глобальных подозрений в нечестной игре. При этом создать какую-то альтернативную реальность, какие-то альтернативные Игры в современном мире тоже практически невозможно.
У России нет ни политических, ни экономических возможностей учредить сколько-нибудь массовое отдельное от МОК свое «олимпийское движение».
А менять вызывающие наши сомнения или даже возмущения правила организации мирового спорта высших достижений можно, только если мы находимся внутри системы и только в качестве всеми признанного уважаемого члена олимпийской семьи.
Мы точно ничего не потеряем, если добьемся полного восстановления в спортивных правах. Позиция по делу Крушельницкого — отсутствие публичной конфронтации с МОК и ВАДА или желания перевести стрелки — важный шаг к окончанию этого всем надоевшего противостояния. Россия может и должна продолжать юридическую борьбу за тех спортсменов, которых она считает невинно пострадавшими. Но при этом — научиться уважать и признавать решения судов, независимо от того, в чью пользу эти решения приняты. А, главное — доказать и показать всему миру, что мы извлекли уроки из допингового скандала. И больше не допустим ничего, что вызывало бы подозрения в государственном покровительстве применению в спорте запрещенных веществ или попыткам подменить допинг-пробы.
Главный ключ к победе в нашей войне с МОК очень прост: играть по правилам, быть предельно открытыми и честными. История с Александром Крушельницким не закончена — после Олимпиады наши спортивные чиновники обещают в судах доказать, что он не виноват. Но, в любом случае, эта печальная история стала положительной пробой в другом, хорошем смысле — шансом на восстановление взаимного доверия в отношениях России с международными спортивными организациями. Другого пути все равно нет — если, конечно, мы не хотим перестать быть великой спортивной державой.
