Цивилизация
Утром в среду информация со ссылкой на сайт Сибирского регионального центра МЧС России мгновенно разошлась по СМИ и соцсетям. По версии спасателей, четверо туристов из Москвы не стали жертвовать авиабилетами и даже не сообщили никому о брошенном в горах приятеле, который не мог передвигаться из-за поврежденных связок на ноге. Тревогу подняла мать пострадавшего, дозвонившись до МЧС. Спасатели нашли туриста, оказали ему первую помощь, помогли добраться до турбазы, но «пребывают в шоке от поступка» его товарищей.
Не совсем понятно, почему спасатели впали в «шок», оказалось, что на самом деле «спасенный» находился в базовом лагере, куда довели его четверо туристов из Москвы. Они случайно встретили того в горах. Жизни и здоровью туриста-одиночки здесь ничего не угрожало — в лагере есть вода-продукты-связь, да и сам он благодарен случайным попутчикам за помощь. В общем, информация МЧС оказалась, мягко говоря, «несколько преувеличенной».
Поразительно в этой истории скорее то, насколько легко наши граждане верят всему, что есть в новостях. Казалось бы, после последних лет бесконечных фейков, передергивания фактов пропагандистами, часто откровенного непрофессионализма как сотрудников многочисленных пресс-служб, так и некоторых работников СМИ граждане должны уже были выработать иммунитет к «шоковым» новостям. Но этого не случилось. Большинство продолжает безоговорочно верить всему, что им сообщают.
Еще более поразительно, в каком тоне идет дискуссия вокруг этой «новости». Основных мотивов три.
Первый — москвичи все такие, ради денег отца родного в горах бросят, не только товарища по группе. «Москвичи же, чего от них ждать. Хорошо хоть не добили».
Второй — вот вам яркая иллюстрация на тему «русские своих не бросают». Дескать, на майках такие слоганы писать — не товарища в горах выручать. Характерный комментарий: «Русские своих не бросают, они их кидают!»
Третий — надо еще разобраться, что за человек этот «оставленный в горах» был. Может, плохой человек или вообще из «пятой колонны». А также уточнить, каких взглядов — либеральных или патриотических — придерживались туристы-москвичи.
Собственно, именно в такой парадигме общественных отношений мы и живем последние годы, разделившись на «своих» и «чужих» по самым разным фронтам.
На «зажравшихся москвичей», которым по три раза плитку в городе перекладывают, а они все недовольны, и «несчастных провинциалов», которые на своих дорогах асфальта давно не видели.
На сторонников «Русского мира» и тех, кто видит в слогане «Своих не бросаем» лишь цинизм политиков.
На «патриотов» и «нацпредателей». На запутинцев и антипутинцев. На аборигенов и «понаехавших»…
Как будто в новости о брошенном в горах туристе, даже если бы она оказалась правдивой, имеет какое-то значение прописка, национальность или идеологические взгляды участников событий.
В апреле на «прямой линии» с президентом многих поразили недетские вопросы от детей. В частности, 11-летняя Варя спросила: «Если бы сейчас тонули Порошенко и Эрдоган — кого бы вы спасли первым?»
На что Путин ответил уклончиво: «Если кто-то решил утонуть, спасти его уже невозможно».
Чуть позже тему продолжила 6-летняя Альбина: «Как вы думаете, спас бы вас Обама, если бы вы тонули?» Здесь ответ президента был конкретнее: «Я думаю, что он порядочный человек и мужественный достаточно. И он бы, конечно, сделал это…» Дескать, в такой ситуации необходимо различать межгосударственные и личные отношения.
Сам Обама чуть позже подтвердил, что спасет российского президента, если тот будет тонуть: «Мне бы хотелось верить, что, если кто угодно будет тонуть, я смогу его спасти. Я неплохой пловец, я вырос на Гавайях, у меня было много практики».
Собственно, никакого другого ответа на вопрос «спасать или не спасать» и не может существовать. Как только заходит речь о том, стоит ли спасать человека, если он «плохой», «чужой», «предатель» или еще кто, — это явный признак явной моральной дисфункции отдельного гражданина или общества в целом.
В песне Высоцкого, которую в связи с происшествием в горах сегодня многие вспомнили, речь идет о том, как горы проверяют человека, о том, с кем можно идти в горы, а с кем нет, — «Вверх таких не берут, и тут/ Про таких не поют». Но невозможно себе представить, чтобы поэт написал песню о том, кого можно оставить в горах без помощи, а кого — нет.
