Цивилизация
«Кнут и пряник», «добрый и злой следователь» — российская власть давно освоила многочисленные вариации древнеримского бинарного принципа «разделяй и властвуй», но теперь, похоже, решила использовать его для небывалой за последние годы ротации элит.
Работа идет по двум направлениям. С одной стороны, через кадровые перестановки — здесь вспоминается недавняя отставка уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова, большие и довольно бурные праймериз «Единой России», назначение на пост главы Центризбиркома Эллы Памфиловой. С другой — через усиление силового давления на региональные элиты, а также на бизнес, так или иначе связанный с распределением государственных денег: новые громкие уголовные дела то против губернаторов, то против бизнесменов постоянно пополняют новостную повестку.
Разнообразные «антиэкстремистские» статьи тоже никто не отменял, а даже, напротив, используют еще более активно: крупному денежному штрафу теперь можно подвергнуться, например, за «неканонические» трактовки Второй мировой войны, чтоб не расслаблялись.
Конечно, это можно трактовать как попытку поскрести по сусекам в условиях продолжающегося кризиса и сокращения «кормовой базы» — на всех коррупционной ренты больше не хватает, кем-то приходится жертвовать.
Но в то же время это и все более очевидная необходимость привести всю российскую систему власти в презентабельный для избирателей вид. Одним показать, что борьба с коррупцией и мздоимцами идет неустанно и вот-вот приведет к окончательной победе над этим «внутренним врагом». Другим — что не одними «законами Яровой» сильна политическая система. Тем более что они, насколько можно судить, озаботили не только оппозицию, но и многих представителей власти, далеких от силового лобби: дорого, нецелесообразно, неизвестно, по кому в итоге ударит.
Одно из возможных объяснений разнонаправленных на первый взгляд тенденций — что в Кремле чувствуют необходимость вновь опереться не только на пассивную, но и на активную поддержку населения.
Крымский эффект постепенно уходит, Донбасс застрял в положении «ни войны, ни мира», сирийская кампания оказалась мощной, но разовой акцией.
Настроения избирателей возвращаются к рубежу 2000–2010-х: кто, если не? А такой подход, как показывают протесты 2011 года, не дает гарантий против мощной оппозиционной мобилизации.
Между тем сила нынешней власти не только в том, что она пугает своих активных, но, прямо скажем, не очень многочисленных противников возможными преследованиями, но и в том, что большинству она представляется вполне демократической. Разумеется, в том понимании демократии, которое у этого большинства имеется. Есть на первом, втором, третьем и четвертом каналах жаркие дискуссии в политических ток-шоу — значит, есть и демократия.
Кажется, именно ради того, чтобы граждане страны оставались у экранов телевизоров до выборов, в партийную политику вовлекают людей «несогласных, но предсказуемых» — Ирину Хакамаду, режиссера Александра Сокурова, историка Андрея Зубова, писателя Леонида Каганова.
Наша политика — это вам не мишленовский ресторан, меню тут должно меняться, но ингредиенты желательно оставлять все те же.
Однако российская политическая система имеет логику развития. Она закрутила гайки, продолжает закручивать, а вот сможет ли в случае чего удержать их — вопрос. Уровень управляемости в стране и так вызывает сомнения каждый раз, когда понимаешь, что президент из года в год в своем послании ставит одни и те же задачи, которые, очевидно, не выполняются. А значит, переход от плохо управляемого авторитаризма к неуправляемому хаосу может оказаться быстрее, чем можно предположить.
Именно опасаясь этого, власть, похоже, и усиливает силовое давление на потенциальных смутьянов. Вариант, что силовики просто подчинят себе все остальные государственные институции, действительно существует, но проблема в том, что и им придется определиться между собой, кто свой, кто чужой. Так что возможна и еще одна промежуточная фаза — неуправляемый авторитаризм, предполагающий ведомственную войну силовиков, борющихся за влияние и власть.
В свою очередь,
те, кто несмотря ни на что идут в Госдуму в оппозиции «нерушимому блоку единороссов и всех остальных», надеются, кажется, лишь на то, что никакое оживление не может пройти совсем бесследно.
И более того, если система начнет погружаться в кризис, любая выборная легитимность даст дополнительные основания для того, чтобы стать драйверами перемен. В конце концов, перестройку тоже запускали по решению Политбюро ЦК КПСС.
