Цивилизация
В день 85-летия Михаила Горбачева, давшего советским гражданам свободу (в том числе свободу совести и вероисповедения), которую одни не заметили, а другие не оценили, мировой суд в Ставрополе, на малой родине первого и последнего президента СССР, судит человека за отрицание Бога. В стране, являющейся светской по Конституции, да еще и прямо наследующей воинствующе-безбожному атеистическому Советскому Союзу.
В современной России религия, которую в советские времена преследовали и называли «опиумом для народа», стала настоящим форпостом борьбы с любым инакомыслием.
«Духовные скрепы» все чаще вонзаются то в произведения искусства, то в политическую деятельность оппонентов власти, то в личные взгляды людей.
В конце прошлого года президент России по просьбе чеченских властей лично внес поправки в закон об экстремизме о том, что запрещено признавать экстремистскими тексты священных писаний Торы, Библии и Корана. При этом «набожный» Рамзан Кадыров безнаказанно публично угрожает оппозиционерам (суды почему-то не считают это ни угрозами безопасности, ни хотя бы оскорблением чувств). Православные активисты вроде Энтео, прикрываясь своей верой, безнаказанно громят выставки и крушат барельефы на памятниках архитектуры. Православные казаки учиняют погром в музее Набокова в Петербурге — тоже безнаказанно.
Закон об оскорблении чувств верующих, ставший прямым следствием дела Pussy Riot, дает следственным органам правовую базу и настоящую дубинку для новой «инквизиции». И заодно помогает с выполнением плана по посадкам.
Скорее всего, дело «безбожника Краснова», как и, например, нашумевшее, но, к счастью, быстро завершившееся полной отменой всех обвинений дело «украинской шпионки» Светланы Давыдовой, — классический «эксцесс исполнителя».
Местные следователи просто уловили этот религиозно-охранительный тренд центральной власти и засучили рукава.
Тем более что для этого им даже из кабинета не пришлось выходить. Человек просто встрял в беседу «ВКонтакте» (искать экстремизм в комментариях в интернете — тоже яркая примета нашего времени). Написал, что Бога нет. Назвал Библию «сборником еврейских сказок» — для атеистов так оно и есть. А также, между прочим, для многих историков, археологов и т.д. А его собеседники, видимо не сумев убедительно провести теологическую дискуссию, пожаловались в полицию.
На этом история по уму и должна была закончиться. Но оказалось, все только начинается.
Местные следователи оперативно возбудили дело по экстремистской статье. Тут же на месяц определили безбожника в психиатрическую больницу:
вполне в духе советских методов борьбы с диссидентами, только тогда так поступали как раз с верующими.
Также вполне в советском духе обратились на работу к матери безбожника: дескать, вы бы уволили ее от греха подальше, неясно, что у нее там на уме, раз сына таким «экстремистом» воспитала. В психушке специалисты признаков экстремизма и помутнения рассудка у атеиста не обнаружили. Тогда дело переквалифицировали в «оскорбление чувств» (не пропадать же работе) и передали в суд.
Даже оправдательный приговор по этому делу (точнее, подтверждение «отсутствия состава преступления», как и должно быть по закону и элементарному здравому смыслу, на что хочется надеяться) не отменяет симптоматичности уголовного преследования в современной России за публичное выражение атеистических взглядов.
Государство принимает изначально абсолютно абсурдный закон об оскорблении религиозных чувств: ведь чувства в принципе не могут быть предметом юридического документа. В праве есть понятие «моральный ущерб», но касается оно клеветы в адрес конкретного человека. А потом этот абсурдный закон начинает не менее активно и абсурдно применяться. При этом официальная пропаганда усиленно пытается представить светскую по Конституции Россию последним оплотом мировой духовности, а весь остальной мир, особенно Запад, — морально безнадежным царством мракобесия и разврата.
На этом фоне любой приговор по делу человека, всего лишь написавшего в соцсетях «Бога нет», как раньше писали на антирелигиозных советских плакатах, украшавших все подходы к храмам, будет знаковым. Станет понятнее, насколько наше государство признает свою же Конституцию. Действительно ли она у нас Основной закон. Живем ли мы по-прежнему в светском государстве, где к тому же гарантирована законом свобода совести и вероисповедания.
Или теперь, заходя в соцсети, стоит тысячу раз подумать, прежде чем вступить в спор со страшно ранимыми верующими. Или, не дай бог, просто процитировать «Мастера и Маргариту».
Вот этот диалог, например:
«Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от любопытства:
− Вы − атеисты?!
− Да, мы − атеисты, − улыбаясь, ответил Берлиоз, а Бездомный подумал, рассердившись: «Вот прицепился, заграничный гусь!»
− Ох, какая прелесть! − вскричал удивительный иностранец и завертел головой, глядя то на одного, то на другого литератора.
− В нашей стране атеизм никого не удивляет, − дипломатически вежливо сказал Берлиоз, − большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге.
...
− Но, позвольте вас спросить, − после тревожного раздумья спросил заграничный гость, − как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?
− Увы! − с сожалением ответил Берлиоз, − ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.
− Браво! − вскричал иностранец, − браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
...
− Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! − совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич».
