Цивилизация
В своих предвыборных выступлениях Кеннеди обещает привести партию к победе, а нацию — к величию. Утверждает: впереди жесткие вызовы, великие возможности и трудности. Объявляет: «Безработные шахтеры и ткачи; пожилые люди без медпомощи; семьи без достойного жилья; дети без хороших школ — знают: нужны перемены». Но сегодня все прошлые рецепты устарели. Новому поколению нового рубежа нужна новая политика.
Новые рубежи — это стратегический проект создания страны и мира, где хотелось бы жить и простым людям, и элитам.
Когда фэнтези используют в программах, политика меняется. К лучшему? Это — важный, но второй вопрос. Главное — прагматизм, идеализм и видение.
У Кеннеди все это есть. И он справляется с изоляционизмом американцев. Доказывает: девиз «Крепость Америка» (мол, пусть мир живет как знает, а мы — сами по себе) больше не работает. Можно иметь богатейшие природные ресурсы и великие достижения в науке и искусстве, но выпадение из хозяйственных, политических, культурных сетей, из коммуникационной ткани, пронизанной нитями мировых процессов, программирует провинциальность, ограниченность, отсталость и, в конечном счете, неконкурентоспособность.
Так же как противопоставление себя миру, теша амбиции иных каст и групп, и кормя агитаторов, означает упущенные выгоды и возможности, стагнацию экономики, деградацию наук и образования, снижение уровня жизни. И опять же отсталость и неконкурентоспособность.
В начале 60-х, когда Кеннеди боролся за пост президента, он верил в то, что, если энергичные и творческие люди хотят сделать свою страну великой мировой державой, надо перейти от кичливой замкнутости к работе с миром, созданию мощного бренда Америки, продвижению ее ценностей и идей, строительству партнерств. Если они прочны и эффективны, то и в эру глобальной борьбы тирании и демократии достижим прочный мир. Вот почему он отстаивал Западный Берлин. Вот почему укреплял НАТО.
В инаугурационной речи Кеннеди скажет: «…союзникам, с которыми у нас общие культурные и духовные истоки, мы клянемся в преданности… Единые, мы станем непобедимы на пути к общим целям. Разобщенные… будем не в силах противостоять мощным вызовам».
Но что способно объединять? Общие цели и ценности. Цели ясны, а главная ценность — свобода. «Наша мощь и убеждения, — говорит Джон в 1961-м, обращаясь к конгрессу, — делают нас лидерами дела свободы». Он готов нести ее миру.
Свобода… Слово, богатое смыслами. Левацкие доктрины говорят о «свободе… от наемного рабства». Но на просьбу «Позвольте нам критиковать ваши мероприятия!» отвечают по-ленински: «…у вас есть свобода критиковать нас, но тогда… позвольте нам поставить вас к стенке и расстрелять!»
На языке Кеннеди свобода — это выбор. Президента и партнера по браку; информации; страны; религиозных взглядов; политических убеждений; товаров и услуг; профессии, бизнеса, власти… Предел — насилие в отношении выбора другого. При этом управление выбором без насилия — важный инструмент демократии.
Это касается и международных отношений. «Наша цель… — говорит Джон, — мирное сообщество свободных и независимых государств… выбирающих свое будущее и политическое устройство, не ограничивая свободу других».
Он заявляет: «...кто-то выберет… образ жизни, который мы бы не выбрали… Но мы можем приветствовать разнообразие», а противники — нет. Потому что «мы предлагаем мир выбора, они — мир принуждения». Здесь — ключ к его видению разных миров: свободный — западные демократии; порабощенный — тоталитарные режимы и диктатуры; мир самоопределения — страны, делающие выбор.
Народы, считает Кеннеди, восстают против несправедливости и тирании… «Но больше, чем покончить, они хотят начать». И помочь им — в интересах Америки.
Он держится принципа: «Мы заплатим любую цену, вынесем все трудности, преодолеем все испытания, поддержим друзей и остановим врагов ради спасения и укрепления свободы». Он изложил его в инаугурационной речи. Политика США бывает гибкой и динамичной. Но этот ее принцип незыблем.
Шестидесятые — время борьбы демократии и красного тоталитаризма. Но обращаясь к противникам, Кеннеди призывает: «Надо начать поиски мирных решений, прежде чем разрушительные силы… уничтожат человечество…» Да, в ту пору угроза маоизма и левых мятежников в Третьем мире велика. А сейчас их сменили «Талибан (организация запрещена в России)», «Боко Харам» и ИГИЛ (организация, чья деятельность официально запрещена в России. — «Газета.Ru»).
А Кеннеди предлагает СССР строить отношения заново — определить «задачи, которые нас объединяют, а не тратить время и силы на то, что нас разобщает».
Эти его слова актуальны и сегодня:
экологические вызовы, наркотрафик, миграция, сепаратизм, локальные конфликты, политики-авантюристы, фанатики-головорезы, мракобесы-террористы — разве это не общие проблемы Европы, США, России и всех, кто их видит?
Актуален и призыв к переговорам не из страха, а на основе общих интересов: поисков новых технологий (прежде всего — био), источников энергии, путей развития экономики. Сегодня у РФ и США таких интересов куда больше, чем у советских экспериментаторов-марксистов и американских консерваторов-буржуа.
Призыв к поиску общих задач звучал странно всего через несколько лет после зловещего периода маккартизма, когда сенатор Джо Маккарти яростно преследовал крамолу. Свирепый реакционер всюду видел «врагов традиций» и «иностранных агентов подрывных сил», истерично выискивая плевелы в фильмах, песнях и учебниках.
Прямо как сегодня многочисленные обличители пятой и шестой колонн. Маккарти у нас групповой — видно, не нашлось буяна, равного тому, кто Гарвард и Голливуд частью разогнал, а частью — включая Чарли Чаплина — вынудил уехать, лишив Штаты ярких талантов.
Страх перед «комми» понятен: они — члены партии, правящей в СССР. Но жертвами стали и либералы — ученые и художники — сторонники свобод, открытости миру и партнерства культур. Политики стали опасаться, что, заливая угли «красного заговора», Маккарти зальет и факел статуи Свободы. В 1954 году коллеги по сенату вынесли «бешеному Джо» порицание за поведение, «не отвечающее традициям сената США», после чего общественное мнение отвернулось от Маккарти, и он утратил влияние.
Российских жрецов покоя, стабильности и традиционности общественное мнение, судя по всему, не очень волнует. Значит ли это, что и Россия будет дальше терять умы и таланты? Не факт. У страны есть выбор. «Выбор — как 55 лет назад, — завершая свою предвыборную речь, сказал Кеннеди, — между покоем и благом общества, деградацией и величием, затхлой атмосферой «нормы» и развитием, между стабильностью и окрыленностью».
Каким он будет в России? Не знаю. Но пока он есть.
Автор — журналист, писатель, автор книг «Аксенов», «Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие», «Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки» и других
