Цивилизация
Любая успешная революция, даже относительно мирная и бархатная, проходит через хорошо известные фазы: подъем движения, попытка старого режима выжить, кульминация в виде свержения и дальнейшей радикализации и, наконец, усмирение наиболее фундаменталистских элементов либо через прямую реставрацию, либо (чаще) через частичное восстановление старых порядков – то, что называется «термидор».
Его украинскую версию мы как раз и наблюдаем. В составе украинских добровольческих батальонов сражаются люди разных мотиваций, но среди них немало радикалов, то и дело грозящих Петру Порошенко маршем на Киев и новым Майданом.
Такие угрозы можно игнорировать, но несколько сложнее, когда они исходят от людей, убивавших и рисковавших собственной жизнью.
Украинские власти начали играть последний акт своей революционной драмы, и пока можно только догадываться, что станет развязкой — то ли избавление от угрозы военной диктатуры латиноамериканского образца и становление европейской демократии, то ли реставрация олигархического правления.
Но украинский термидор произошел в самый разгар тамошней «вандеи» — антимайданного восстания, вылившегося в полноценную гражданскую войну. Свою роль здесь прямо играет и Россия, и это автоматически увеличивает количество возможных сценариев.
Очень похоже, что большие игроки свою войну готовы закончить. Во всяком случае, от пресс-служб Владимира Путина и Петра Порошенко чуть ли не по нескольку раз на дню поступают сведения о том, что оба удовлетворены соблюдением перемирия. Конечно, можно это списать на риторическую игру в миролюбие, но в целом, похоже, ситуация такова, что обе стороны реально заинтересованы если не в разрешении, то по крайней мере в замораживании конфликта.
Проблема в том, что война идет уже довольно долгое время и сторон конфликта значительно больше, чем принято считать. Теперь разделение идет не только по линии Украина — Новороссия.
У разных группировок разные интересы: кто-то делает на войне бизнес, кто-то на фоне общего ослабления государства расширяет сферы собственного влияния, кто-то искренне придерживается радикальных взглядов и сражается за идею.
Первых инициаторов «русской весны» уже заменили — во главе «народных республик» стоят фигуры, не успевшие приобрести героического ореола. За кадровой рокировкой последовало успешное контрнаступление повстанцев, но оно было приостановлено сразу вслед за минской встречей. Вроде бы вполне прозрачный сигнал: ситуация под контролем.
Теперь, похоже, ответ Киева – преследование украинских «добровольцев», которое, как было сказано, вполне согласуется с его собственными внутриполитическими интересами. На этом, кстати, давно настаивали активисты «народных республик», и это требование пользовалось поддержкой России.
Почти все возможные меры в отношении неподконтрольных элементов, таким образом, приняты — одних вывели из зоны конфликта, других начали преследовать, третьих, похоже, будут встраивать в легальное политическое поле: сегодня же появилась новость о том, что Арсений Яценюк собирается включить в свой предвыборный блок многих известных командиров.
И все же остается вопрос: насколько в реальности контролируются «идейные бойцы» с двух сторон?
Полностью ли, например, заявления «народных республик» о полной независимости и войне до победного конца согласованы с Москвой или же пророссийские представители Донбасса начали играть в свою игру?
В состоянии ли Киев в реальности осуществить свои угрозы уголовного преследования, смогут ли силовики просто физически арестовать «военных преступников», которые вовсе не собираются сдаваться?
Шансов выстоять у маргинальных групп мало, но внести хаос и сорвать шаткий мир они могут легко: небольшая провокация с одной стороны и желание воспользоваться этой провокацией с другой могут затормозить процесс перемирия и отбросить переговорщиков к прежним позициям.
Нестабильные исторические ситуации характерны тем, что последние становятся первыми и наоборот. Действия небольших группировок и даже одиночек могут повернуть ситуацию так, что большим игрокам останется только приспосабливаться к новым правилам. Контроль в любой момент может оказаться иллюзией.
