Цивилизация
Адвокаты Евгении Васильевой, экс-главы департамента имущественных отношений Минобороны и главной фигурантки «дела «Оборонсервиса», намерены подать ходатайство с требованием о прекращении уголовного дела. Сама фигурантка закончила знакомиться с многотомными материалами дела и, в отличие от того же Навального, не имеет претензий от ФСИН по дисциплине домашнего ареста.
Почва к положительному решению суда уже подготовлена.
Следует отметить, что фотографии 35-летней Васильевой все лучше и лучше от фотосессии к фотосессии. За полтора года громкого уголовного дела из измученной работой и следователями полноватой женщины среднего возраста она превратилась в стройную блондинку с грустными глазами. Художницу, поэтессу, девушку с богатым внутренним миром. Из воровки миллиардов и владелицы безвкусных хором — в скромную дочку интеллигентной питерской семьи, живущей в небольшой старомосковской квартире. Из циничной и алчной любовницы министра – в обманутую судьбой и мужчинами женщину. Во всяком случае, если судить по публикациям светской хроники.
«Дело «Оборонсервиса» было слишком красивым, чтобы его не возбудить, а фигурантка оказалась слишком фактурной, чтобы ее не защищать.
Девушка. Министр. Миллиарды. Доподлинно неизвестно, что это, грамотная работа адвокатов и пиарщиков, сочувствие к фигурантке журналистов или личное обаяние Васильевой, но чуть ли не ежемесячные публикации интервью и статей в «глянце» делают свое дело: она прекрасная, она художник, она всего лишь пешка, она брошена, она – ну поймите! – всего лишь женщина.
Раньше мы видели такое только в кино, что-то вроде мюзикла Chicago, когда на телеэкране усилиями блестящего адвоката убийца собственного мужа становится кумиром тысяч и оправдывается присяжными. Не потому, что невиновна, а потому, что хороша. Теперь мы наблюдаем такое в России. Присяжные рыдают, наблюдатели растроганы, фигурантка становится известной художницей или защитником прав осужденных.
Даже Следственный комитет не выдержал и публично пожаловался на единодушную поддержку подсудимой в прессе.
Владимир Маркин торжественно пообещал журналистам, что факты и только факты, «а не сборники поэзии, фантастической прозы и другие художества Евгении Васильевой будут предметом рассмотрения суда в самое ближайшее время.»
С одной стороны, можно смело заявить, что данное дело – лучшая реклама судебной и адвокатской практики в России. Во-первых, «по понятиям»: ведь если сам экс-министр Сердюков амнистирован, то почему за него должна страдать экс-возлюбленная и экс-подчиненная? Во-вторых, по методам реагирования: готовы ли, например, фигуранты публикации Навального о депутатских дачах показать свои (наверняка не столь роскошные, как об этом пишут) угодья, как это сделала Васильева, опровергнув мем про «13 комнат»?
В-третьих, по гуманному отношению к обвиняемому: сидит себе дома и сидит, ну пусть даже в бутики выходит, не опасна, на людей не бросается, чего ее дальше «прессовать».
С другой стороны, процесс хоть и громкий, но по упаковке своей единичный.
Что было, когда адвокаты сплясавших на амвоне юных девиц заикнулись об их детях и женской доле? Сначала массивы разоблачений о том, что хорошими матерями они никогда не были и не будут, и потом уже «двушечка». Что было, когда известный оппозиционер (обвиняемый в хищениях намного меньших, чем Васильева) даже не дал интервью прессе, а просто вышел в интернет? Моментальная реакция Роскомнадзора и, для надежности, закрытие блога за призывы к участию в несанкционированных акциях.
Что будет с новой фигуранткой «болотного дела», которая два года назад кинула в сторону полицейских пластиковую бутылку? Обыски от центра «Э», суровый суд за участие в массовых беспорядках и, если совсем повезет, амнистия – но до нее еще далеко. Сочувствие, молодая девушка, жертва преступного умысла? Нет, не слышали.
В общем, жаль, что адвокатов и судей Васильевой не хватит на всех. Ведь тогда бы мы не имели позорных полузакрытых процессов с подтасовкой данных, а имели обширные дискуссии с «гласом народа»: виновна, но не очень, нарушала, но по незнанию, и вообще человек хороший.
Или, может, дело вовсе не в адвокатах, а в самой практике правосудия, непредвзятой, но избирательной.
