Цивилизация
Митрополит Иларион, возглавляющий Русскую православную зарубежную церковь, обратился к председателю российского Следственного комитета Александру Бастрыкину с письмом, в котором поддержал требование проверить работы Владимира Ленина на предмет экстремизма. Это требование летом выдвигал главный научный сотрудник Института российской истории Владимир Лавров.
Ученый писал Бастрыкину, что в работах вождя большевиков «нашей стране навязывался социальный расизм», содержались призывы к насильственному изменению «основ законного строя», поддерживался терроризм и прочее.
Вообще говоря, если отвлечься от чрезмерного пафоса и хлестких формулировок вроде «социального расизма», то многие упреки подтвердить документально совсем не трудно. И, соответственно, под статью подвести публицистику Ильича элементарно: она пронизана разжиганием ненависти к различным социальным группам, призывами к насилию и конкретными инструкциями по ведению подрывной деятельности. И, как показала история, она еще и эффективна, то есть представляет вполне осязаемую угрозу правопорядку. Однако обращения историка и РПЦЗ обречены остаться маргинальным курьезом, не более того.
И обречены они на это не потому, что руководство страны относится к Ленину с пиететом. Причина ясна: ворошить эту часть прошлого политически не целесообразно.
Законодательство об экстремизме совершенно сознательно сконструировано так, чтобы использовать его исключительно как политическую дубинку, а вовсе не как средство оградить граждан от вредных идей.
Тем более что административные запреты на распространение пусть даже самой человеконенавистнической литературы в эпоху массовых коммуникаций выглядят откровенно убого. Кроме того, борьба и разоблачение исторических фигур, которых почитают значительные группы народонаселения, или важных для таких групп текстов в цели и задачи борцов с экстремизмом совершенно не входит. А вот пользоваться этим предлогом, чтобы прессовать неугодных, — это да.
Поэтому правоприменение тут может носить только избирательный характер. Оно и не удивительно: под экстремизм по закону можно подогнать практически любые тексты и высказывания, что религиозного, что революционного характера. Даже призывы махатмы Ганди к ненасильственному протесту, если признавать за ними действенность (сыграли же они, как говорят, историческую роль при освобождении Индии от британского владычества), могут быть сочтены источником опасности, поскольку вполне конкретно учат препятствовать законной деятельности государственных органов. Пункт седьмой статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности». Конечно, никто не собирается расследовать действия лиц, умышленно публикующих и популяризующих работы Ганди, иначе пришлось бы предъявлять претензии публично популяризовавшему его президенту Владимиру Путину.
Законодательные нормы, которые можно применить к чему и кому угодно, попросту говоря, удобны. Их наличие в нашем правовом поле периодически приводит к эксцессам и скандалам, как это было с попыткой томских прокуроров заработать очки в глазах православной общественности, засудив Бхагават-Гиту. Но даже после того памятного случая, приведшего к международным осложнениям, политическому руководству не пришло в голову как-то привести законы в порядок, чтобы больше не попадать в глупое положение. Потому что
лучше в ручном режиме окоротить сотрудников на местах, чем лишиться такого прекрасного инструмента для преследования оппонентов.
А что иногда случается позориться — стыд глаза не выест.
Можно не расстраиваться, мы не такие уж уникальные по части принятия удивительных норм, связанных с антиэкстремистскими наклонностями бюрократов. Парламентская ассамблея Совета Европы, например, в 2003 году причислила к экстремизму «политическую деятельность, явно или исподволь отрицающую принципы парламентской демократии». Правда, решения ПАСЕ не сильно много значат. Зато не менее одиозные нормы отечественных законов еще как используются. И у сталкивающихся с этим граждан, разумеется, развивается «правовой нигилизм», на который периодически жалуется начальство. А грех жаловаться: настоящие нигилисты — те, кто пишет такие законы и с таким упорством злоупотребляют их изъянами.
