Цивилизация
Разъяснения, которые дает пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков насчет здоровья президента, неэффективны. Во-первых, потому, что они запоздали, во-вторых, потому что носят слишком общий характер, и в-третьих — потому, что они выглядят реакцией на кулуарную информацию.
А можно было бы пресечь саму возможность возникновения слухов, создав традицию регулярного, достоверного и своевременного информирования граждан о состоянии главы государства.
В таком информировании нет ничего необычного. Сведения о проблемах со здоровьем мировых лидеров регулярно появляются в СМИ — и о серьезных, и о самых заурядных. Даже когда Буш-младший подавился соленым кренделем, эта история была подробно рассказана публике, причем с исчерпывающими официальными комментариями. И нельзя сказать, что это какая-то особенность западной политической системы: ничего зазорного в том, чтобы осведомлять о своих недомоганиях и о собственной борьбе с ними не видят и такие ее критики, как Уго Чавес и Фидель Кастро. В советской России до определенного времени тоже не уклонялись от информирования страны о состоянии здоровья вождей — во всяком случае, в критические для этого здоровья моменты. Более того, такие сообщения использовались в том числе и для мобилизации населения, как это было после покушения на Владимира Ленина.
Эта практика была полностью исключена из информационного оборота в позднем СССР, и именно с тех пор можно отсчитывать новые правила: гражданам незачем получать официальные подробности о состоянии здоровья высших руководителей вплоть до момента, когда телевизионное начальство начнет перекраивать сетку вещания на траурный лад.
Окружение Бориса Ельцина тоже боролось против «слухов» о его болезнях, транслировавшихся через подконтрольные конкурирующим группировкам информационные каналы.
С тех пор фраза «президент работает с документами», которой пытались отделаться кремлевские чиновники, объясняя отсутствие главы государства в публичном поле, превратилась в анекдот.
В итоге от этой борьбы пришлось отказаться, и шунтирование президентской аорты освещалось в новостях весьма подробно. Но пойти на это окружение тогдашнего главы государства было вынуждено вопреки своим желаниям, потому что не в силах было контролировать содержание новостных выпусков своих недоброжелателей. Плотная завеса, окружающая личные обстоятельства нынешних первых лиц России, таким образом, полностью соответствует представлениям о том, какова должна быть степень публичности жизни высокого начальства. Грубо говоря, положено рассказывать о спортивных достижениях, но никак не о сопровождающих их травмах — разве что если прижмут.
В принципе, это опять же нельзя назвать каким-то эксклюзивным свойством отечественной элиты: например, только что публика ломала голову над тем, куда подевалось второе лицо в иерархии Китайской Народной Республики Си Цзиньпин, который к тому же считается преемником Ху Цзиньтао. После двухнедельного его отсутствия перед телекамерами и отмены, в частности, встречи с Хиллари Клинтон, выяснилось наконец, что он потянул спину во время плавания, — и то выяснилось неофициально.
Все это отражает отрицание одного из основополагающих принципов политической системы Запада, который репортеры описывают формулой «публика имеет право знать». Ну не видят в этом принципе никакой пользы лидеры России или Китая.
Настолько не видят, что даже упускают сиюминутные политтехнологические выгоды, которые при должном умении можно из него извлекать, – например, придавать образу национального лидера более человечные черты. А заодно, разумеется, дают почву слухам и домыслам, которых при следовании этому принципу просто бы не было. Рациональным объяснением такому острому сопротивлению публичности при освещении жизни высокого начальства может быть боязнь внести смуту в элиты.
Если вспомнить клише, которое применил Уинстон Черчилль при описании советской политической жизни: «борьба бульдогов под ковром», — то можно себе представить, что в верхах опасаются, как бы не подбросить этим бульдогам косточку. Любые официальные сообщения о нездоровье главного босса, попавшие в поле зрения публики, могут по такой логике привести к тому, что по ковру станет сложно ходить из-за обострения грызни бульдогов. Людям, руководствующимся такими рассуждениями, нельзя отказать в осторожности, но приходится отмечать и узость этого подхода. Бульдоги под ковром имеют собственные источники, которыми руководствуются в гораздо большей степени, чем сообщениями СМИ.
