Цивилизация
Обыск у Ксении Собчак с выемкой большой суммы наличности, приглашение хедлайнеров «Марша миллионов» «на беседу» за час до начала мероприятия – все это уже было. В Беларуси. Причем повторялось такое количество раз, что хочется то ли смеяться, то ли плакать. Любой из живущих в Минске экспертов, регулярно следящий за новостями, может в точности предсказать логику действий Кремля в ближайшее время. Например, что в следующий раз накануне митинга упомянутых выше хедлайнеров могут «закрыть» на 15 суток – за неподчинение полиции или нецензурную брань. Дабы неповадно было на «беседы» в назначенное время не являться.
В Беларуси сейчас ходит шутка: в обмен на братскую помощь в виде обещанного очередного транша стабилизационного кредита ЕврАзЭс и кредитное обеспечение строительства АЭС «младший брат» передал «старшему брату» социальные технологии управления массами.
И оказалось, что опыт очень даже конвертируется, несмотря на очевидную разницу в экономическом и политическом устройстве, размерах и типе «демократии» двух союзниц.
Прочтя все нижесказанное, вы можете фыркнуть и сказать: ну как же! У них там, в Беларуси, «батька» и никого больше, а у нас – Навальный, Удальцов, Акунин, у нас тут движуха, а у них – выжженная земля. Кроме того, дети российской элиты учатся в Кембридже, а капиталы выведены в зарубежные банки. Поэтому в России просто невозможно завинчивание гаек по белорусскому образцу. Ибо санкции и заморозка активов для России недопустимы. Ирония в том, что подобную аргументацию – в точности такую! – автор этих слов уже слышал пару лет назад. Знаете, от кого? От украинских коллег! Они говорили о Януковиче! Теперь, когда Юлия Тимошенко в тюрьме, оказалось, что власть, любая власть, всегда нацелена на то, чтобы удержаться у руля и минимизировать политические риски. И лишь потом думает об инвестициях, капитализации активов и биржевых индексах.
Что Россия уже заимствовала у Беларуси Лукашенко?
— Словосочетание «вертикаль власти». Если вы думаете, что его изобрели в России для того, чтобы описать систему, выстроенную Путиным, погуглите белорусские сайты 10–15-ти летней давности. Будете сильно удивлены.
— Слово «стабильность», описывающее происходящее в стране сейчас.
— Словосочетание «мрачные 90-е». В начале 2000-х белорусская система решила оправдать концентрацию власти вокруг одного центра (исполнительной власти) и в пропагандистских СМИ стало активно нагнетаться отвращение к 90-м, когда страной управлял Верховный совет и было «слишком много демократии».
Модель впоследствии была использована путинскими технологами для противопоставления «России, встающей с колен» «ельцинской слабой» России.
— Отмена выборов губернаторов. Когда белорусская «вертикаль власти» только-только формировалась (а было это в 1994–1995гг.), в первую очередь было решено покончить с пагубной и излишне демократичной практикой формирования местной власти. России потребовалось дождаться начала нулевых, чтобы понять, что система с назначаемыми (пусть и не напрямую) губернаторами проще управляется.
— Принципы проведения выборов. Несмотря на то, что многие приемы, использовавшиеся на парламентских и президентских выборах в России, были исключительно российскими ноу-хау (например, пресловутые «карусели»), кое-что было заимствовано у белорусов. Например, отношения с наблюдателями. Или отказ в регистрации кандидатам, которые потенциально могли консолидировать разные электоральные группы. В Беларуси это обычно делается нахождением «плохих» подписей. В России сразу как-то вспоминается отказ в регистрации Григорию Явлинскому.
— Изменения законодательства о массовых мероприятиях, принятые в срочном порядке. В данном случае перенято даже не все изобретенное в Беларуси. Так, например, в Минске разрешено проводить акции протеста только на определенном расстоянии от выходов из метро (так, при видимой заботе о здоровье граждан, центр города полностью «вырубается» как возможная площадка для протестов). Кроме того,
после летних «молчаливых акций» в законодательстве предусмотрена ответственность за бездействие (это нужно было, чтобы наказать тех, кто выходил в центр города просто помолчать или похлопать в ладоши). Смотрите и учитесь, господа депутаты Госдумы!
— «Дело о массовых беспорядках». 19 декабря 2010 года, в ночь парламентских выборов, в Минске прошла самая многочисленная акция протеста оппозиции за последние годы. 40-тысячная толпа оказалась у Дома правительства, некие странные люди разбили стекла и вступили в показательную схватку с поджидавшим внутри спецобъекта ОМОНом. К утру были задержаны 7 кандидатов в президенты. Некоторые из них получили уголовные сроки по делу «о массовых беспорядках». Кандидат в президенты Николай Статкевич сидит в тюрьме до сих пор.
Российское «дело о массовых беспорядках» начиналось как анекдот, но по мере его раскручивания все больше напоминало белорусский «кейс». Теперь вот некие «информированные источники» сообщают, что показания добыты на всех ключевых фигурантов весенних уличных протестов в Москве.
Нужно ли ожидать задержаний Навального, Удальцова и других?
Что будет дальше?
Порой «дословность», с которой Москва повторяет многократно уже виденное в Минске, достигает такой степени, что невозможно отделаться от впечатления, будто Беларусь использовали как некий «испытательный полигон» для возврата России в поздний СССР. Есть, впрочем, вполне рациональное объяснение происходящего.
Все мы – и россияне, с их особенным капитализмом, и казахи, с их сырьевым процветанием, и белорусы, с их так и не приватизированными «заводами и фабриками», — люди постсоветские. Наши мозги, несмотря на все отличия в малом, работают по одним и тем же схемам, апеллируют к одним и тем же советским архетипам. А потому управлять этими мозгами можно примерно одними и теми же ударами «вожжей»: в одной руке страх, возрождающий боязнь советского КГБ и всего с ним связанного, в другой – патернализм и мысль о том, что государству видней, против государства нельзя, иначе раздавит. И упряжка, подобная той, что уже покатила в прошлое Украину, готова. Соответственно,
самый простой прогноз для России – сказать, что все очень скоро уймется. На митинги начнут выходить все меньше и меньше людей. Потому что, повторимся, для вас это в новинку. Мы же подобное много раз проходили и знаем, как будет плавно спадать протестный градус, как разольется по интернету пессимизм, как начнут грызться между собой бывшие соратники.
Судьба российской улицы может быть темой для отдельного анализа, пока же отметим, что в этом ребусе остается один мощный неизвестный фактор. Понятно, как будет вести себя Кремль. Понятно, как именно Кремль будет пугать и что именно предпримет в ближайшее время. Непонятно, как к этому отнесутся россияне.
Потому что после ужесточения закона о митингах белорусы бы испугались. И на улицу больше не пошли. Не в последнюю очередь потому, что у нас богаче опыт жизни под давлением.
Однако если тезис о сходстве глобальных поведенческих схем на всем постсоветском пространстве верен, граждане в Москве рано или поздно утомятся. Им станет лень как бояться, так и храбриться.
И в этом случае нам, белорусам, больше не на что будет надеяться.
Автор – белорусский политолог, доцент департамента социальных и политических наук Европейского гуманитарного университета в Вильнюсе.
