Цивилизация
Четыре бывших министра иностранных дел Великобритании, причем как лейбористы, так и консерваторы, накануне визита Дэвида Кэмерона в Россию в своем обращении призвали британского премьера не замалчивать принципиальные для отношений двух стран и вызывающие непреодолимые разногласия вопросы, в частности убийство в Лондоне бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко и ситуацию в Сирии. Точно так же разные политики — от экс-советника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского до покойного президента Польши Леха Качиньского — напутствовали Барака Обаму, когда он в июле 2009 года посещал Россию. Они также призывали американского президента защитить демократические ценности в России, ужесточить позицию по отношению к российской власти, дать месседж всему постсоветскому пространству, что Америке не безразлична судьба демократии в бывших советских республиках.
Обама тогда исполнил ритуальную программу-минимум: встретился с правозащитниками, поговорил о важности демократии, но никаких практических последствий тот визит для отношений двух стран не имел. Максимум, на что пошли США — сделали невъездными некоторых лиц, причастных к делу Сергея Магнитского.
Кэмерон тоже исполнил демократическую программу-минимум. Встретился с российскими правозащитниками. Поднял тему Литвиненко на переговорах и в ходе пресс-конференции с Дмитрием Медведевым. Убедился, что российские власти непреклонны в оценках дела Литвиненко и не выдадут подозреваемого в его убийстве нынешнего депутата Госдумы от ЛДПР Андрея Лугового. Констатировал принципиальные разногласия по Сирии. Кэмерон считает, что президент Сирии Башар Асад утратил легитимность, должен отдать власть, а долг ООН — принять максимально жесткую резолюцию с санкциями против сирийского режима. Тогда как позиция России состоит в том, что главное — не допустить участия сил НАТО в свержении Асада по ливийскому сценарию. А массовое насилие сирийского лидера в отношении мирного населения — внутреннее дело Сирии.
В такой ситуации отношения сводятся к попыткам партнерства по сугубо тактическим, «шкурным» вопросам. И это касается не только российско-британских отношений, но и отношений со всем западным миром.
Западный бизнес заинтересован в разработке наших природных ресурсов, а также в доступе к российским финансовым рынкам. Наша элита кровно заинтересована в сохранении возможности де-факто жить на Западе, хранить там сбережения (от превратностей самой российской власти) и эвакуировать туда детей. Ну и конечно, в сохранении западноевропейского рынка сбыта для российского газа.
В условиях краха ближневосточных режимов, обеспечивавших России гигантские валютные поступления за счет закупки наших вооружений, поставки газа на европейский рынок становятся не только главным, но и наиболее надежным источником валюты для российской казны.
Поэтому члены британской делегации обсуждали с Владимиром Путиным судьбу «дочки» BP в России: компания подвергается очередной волне наката властей после провала сделки с «Роснефтью». А Россия подписала с Великобританией рамочное соглашение, по которому британские компании будут содействовать созданию в Москве международного финансового центра. Но при этом стороны не возобновляют контактов на уровне спецслужб, прерванных после убийства Литвиненко, не говоря уже о прорыве в «деле Литвиненко».
Запад смирился с тем, что от нынешней российской власти не стоит ждать демократических перемен. В этом смысле Россия остается неприятным, но относительно предсказуемым партнером до тех пор, пока не решится на что-нибудь подобное войне с Грузией.
Активно содействовать переменам в России западный мир тоже не собирается: во-первых, для этого нет достаточных политических ресурсов (у США и Евросоюза хоть отбавляй собственных экономических и геополитических проблем), во-вторых, при нынешних порядках Россия гарантированно будет утрачивать экономическую конкурентоспособность и политический вес. В большие политические потрясения в России Запад пока тоже не верит.
В результате можно уверенно говорить, что так называемая «перезагрузка» в отношениях между Москвой и Западом, которую пытались запустить четыре года назад президенты России и США Медведев и Обама, не состоялась. Это, разумеется, не «холодная война», не прямая политическая конфронтация, но это холодный мир — сдержанные, ограниченные и сугубо корыстные отношения представителей разных политических планет.
