Цивилизация
Затянувшееся существование тандема превратилось в прикрытие для бездеятельности и ухода от любых внятных решений. Двоевластие стало способом консервации худших качеств старой управленческой машины.
Новые решительные заявления Дмитрия Медведева, прозвучавшие после ярославской авиакатастрофы, – о необходимости сократить число авиакомпаний и отказаться от очередной модели самолета, на этот раз от Як-42, – не оставляют особой уверенности, что будут исполнены.
Ведь очень похожие предписания раздавались и после предыдущих аварий. Менялись только модели предлагаемых к запрету самолетов: Ту-134, Ан-24, Як-40… Но транспортное ведомство и прочие
профильные структуры не спешат выполнять эти приказы, ссылаясь не только на всегда оказывающиеся под рукой в таких случаях объективные трудности, но также и на недостаточную, по их мнению, обоснованность президентских распоряжений.
Что в прошлые годы, до возникновения тандема, было, безусловно, невозможно. Чиновники могли втихую саботировать указания первого лица, но никогда эти указания не критиковали. Теперь это обычное дело. Скажем, в начале этого года, после домодедовского теракта, Дмитрий Медведев предложил запретить анонимным офшорным владельцам быть собственниками аэропортов. Но глава Минтранса Игорь Левитин в письме президенту посоветовал спустить его идею на тормозах, ссылаясь на то, что существующая практика, как считает министр, вполне соответствует мировым стандартам.
Так это или нет, вопрос отдельный, хотя и очень интересный, но сама
возникшая у нас в 2008 году техника принятия и выполнения решений ни в какие стандарты не укладывается точно.
Предписания главы государства перестали быть обязательными для структур, которые прямо или косвенно, но вполне официально ему подчинены. Получается, что, с одной стороны, ведомства, не слишком оглядываясь наверх, могут делать что хотят, в том числе и вообще ничего не делать. А с другой, президент и его помощники не особо мотивированы повышать качество своих приказов, ведь необязательность исполнения заранее переводит эти приказы в разряд благих пожеланий и тем самым лишает смысла вопрос об их компетентности. Обе стороны по-своему в выигрыше. В проигрыше общество.
Когда был учрежден тандем Путин–Медведев, оптимисты надеялись, что разделение власти между апологетом старых идей и носителем идей прогресса откроет путь хотя бы к постепенному и частичному обновлению системы. На практике же образовался административно-политический тянитолкай, не приспособленный к движению ни в каком направлении.
То, что гуманитарные начинания или намерения Медведева блокируются и в целом (как, например, с ограничением практики арестов по экономическим статьям), и в частностях (как в ситуации вокруг Ходорковского и Лебедева), бросается в глаза сразу. Но не менее важны и не столь очевидные вещи.
Сама конструкция тандема, с его специфическим разделением власти, когда у одного участника больше формальных полномочий, а у другого больше реальных, с его двойной словесной реакцией на все происходящее, создает особую ситуацию, в которой ни один из тандемократов не несет единоличной ответственности за принимаемые решения или отказ от таковых, а бюрократические команды и кланы получают непривычную свободу для маневров и выяснения отношений между собой. Они могут вести между собой феодальную войну, как Генпрокуратура и Следственный комитет. А могут стихийным порядком присвоить прерогативы большой политики и взять на себя прокладывание стратегического курса страны. Например, зигзагообразная финансовая и налоговая политика государства – продукт постоянно действующего торга Минфина с бюрократическими и коммерческими лоббистами.
Примером неспособности тандема приводить к общему знаменателю лоббистские разногласия стал многомесячный, компрометирующий власть спор о ценах гособоронзаказа, в котором Медведев выступает на стороне военного ведомства, а Путин – как защитник коммерческих интересов производителей вооружений.
Причем эти неприлично затянувшиеся препирательства подменяют собой гораздо более важную дискуссию о том, какой должна быть армия, какие задачи ей решать и какие средства стране по силам на нее выделить. Вместо этого заранее решено, что военные расходы будут стремительно расти в ущерб всем прочим, и остается определиться только с одним — кто эти бешеные деньги будет осваивать, собственные ли производители или же иностранные поставщики вооружений.
Сама конструкция тандема словно бы специально организована для подмены реальных вопросов вопросами, существующими в некоем умозрительном пространстве. Общество все тверже настаивает на возрождении выборных начал, и не в туманном будущем, а сейчас. Текущие действия властей, от техники перемещения Валентины Матвиенко из Петербурга в верхнюю палату и до оформления думской кампании, говорят о диаметрально противоположных намерениях. Но это нисколько не мешает президенту Медведеву размышлять вслух о пользе отвинчивания гаек и даже о возвращении выборности должностных лиц. Реальная общественная повестка подменяется словесной, а прогрессивные слова нисколько не мешают совершенно не прогрессивной практике.
Такой же подменой является и надоевший, но поощряемый сверху спор о том, сохранится ли тандем в 2012 году. В действительности же общество заинтересовано в другом — чтобы у страны было руководство, способное продвинуть назревшие перемены. На худой конец, такое, которое хотя бы функционирует без маскировки и размазывания ответственности.
Тандем в любом случае изжил себя, превратился в фактор дезорганизации власти, и если что-нибудь доказал за три с половиной года существования, так это именно свою неэффективность как управленческой структуры. Тем не менее он по-своему выгоден каждому из своих членов, что и заставляет их тянуть время и, как они выражаются, «держать интригу». Но эта интрига давно себя исчерпала.
