Цивилизация
Реакция населения на развивающийся бензиновый кризис, измеренная ВЦИОМом, показывает: почти три четверти граждан уверены, что стоимость топлива искусственно завышается производителями. И в этом они, очевидно, следуют за премьер-министром Путиным, который еще в начале мая заявил, что «там же дело не в дефиците. Дело в сговоре». То есть вся проблема в жадных нефтяниках, которые в нефтедобывающей экономике, в стране, в целом обеспеченной и нефтеперерабатывающими мощностями, за спиной у народа сговариваются, как бы его ободрать. И тем самым вроде бы идут наперекор воле руководителей государства. Между тем
главные нефтяные компании, снабжающие Россию бензином, — «Роснефть» и «Газпром нефть» — плотно контролируются правительством. Трудно представить себе, как бы они могли искусственно завышать цены, если правительство требует обратного, ограничивает экспорт дефицитного ресурса с помощью пошлин и угрожает административными мерами.
Но, когда в том же опросе примерно равное количество граждан возлагает ответственность за рост цен на бензин на правительство (40%) и крупных производителей (37%), становится понятно, что насчет того, как устроена основа всей российской хозяйственной жизни — добыча и продажа углеводородов, — ясности в головах нет.
Не стоит в поисках виновных делить верхушку отечественного общества на правительство, с одной стороны, и нефтяников с газовиками — с другой. Они составляют единое целое.
И в этой системе нет, разумеется, таких безумцев, которые бы желали предъявить автомобилистам российских регионов, да еще в дачный сезон, да еще в предвыборный год сверхвысокие цены на бензин, да к тому же по талонам. И политической, и хозяйственной части руководства было бы гораздо выгоднее, чтобы народ был доволен. Потому что от стабильности в стране, в конце концов, зависят их права на распоряжение властью и национальным богатством.
Но задачи, которые они решают, в этой системе являются взаимоисключающими. Необходимо сохранять сверхдоходы от экспорта углеводородов, потому что именно они обеспечивают возможность казны финансировать социальные обязательства. И нужно сдерживать внутренние цены, потому что небогатое население не в силах оплачивать бензин за те же деньги, по которым его можно продать за границу.
То, что жесткое администрирование экономики в такой ситуации вдруг оборачивается потерей контроля, удивительно только на первый взгляд. Госплан СССР с подобными ситуациями точно так же не справлялся, хотя тогда вроде бы и не было нужды прибегать к рыночным и квазирыночным механизмам. Отрицательная селекция управленцев и противоречивость стоящих перед ними задач делают это неизбежным.
В итоге мы имеем некомпетентность, которая не только не лечится наказаниями и увольнениями, но самовоспроизводится. И в конечном итоге от нее должны были бы пострадать создатели этой системы, потеряв на выборах право управлять страной.
Однако в ближайшие год-полтора этого, наверное, не произойдет. Отчасти потому, что сработают многообразные приемы манипулирования избирательным процессом, разработанные и узаконенные прямо на такой случай. Но только отчасти. Потому что вторая и более, пожалуй, весомая половина секрета, позволяющего некомпетентной в целом системе управления оставаться устойчивой, а ее ключевым фигурам строить планы на годы вперед, заключается в инфантилизме граждан, которые готовы возлагать ответственность за кризисы на правительство и компании, но никак не брать ее на себя на выборах. Такие системы часто бывают несменяемы — пока не рухнут целиком.
