Цивилизация
Идея перенести памятник Гагарину на Лубянскую площадь, которую обсуждают в столичном комитете по монументальному наследию, вызвана вовсе не архитектурной надобностью. 12-тонное сооружение из титана высотой в 42,5 метра, уже более 30 лет привычно стоящее на Ленинском проспекте, вряд ли будет органично смотреться на новом месте. Но
такого рода предложения, очевидно, и нельзя рассматривать как чье-то художественное прозрение — это желание заткнуть символические дыры в национальном самосознании, сквозь которые до сих пор тянет неприятным холодком.
Здесь имеет значение только одно: мысль о том, что уж Гагарин-то всем нравится, он и простой парень с подкупающей улыбкой, и космический первопроходец, и советский герой, «умывший» американцев, и даже, по слухам, мечтал восстановить храм Христа Спасителя. Словом, ровно то, что нужно, чтобы прекратить раз и навсегда глубоко идеологические старания вернуть под окна ФСБ вынесенного оттуда 1991-м годом Железного Феликса. И нынешние чекисты, и левые экстремисты должны смириться, если место Дзержинского займет Гагарин. А уж как должны быть счастливы правые националисты и либералы — просто потому, что можно будет прекратить наконец болезненные, надоевшие до смерти базарные споры о сталинизации и десталинизации, покаянии и оправдании, величии и ничтожестве державы, и сойтись на милом и романтичном символе.
Не получится. И дело опять же не в том, что памятник Гагарину после переезда будет выглядеть нелепо. Можно, в конце концов, создать новый, специально под архитектурное окружение, а титановый оставить где стоит. Что страшного, если в Москве будет два памятника Гагарину? Тем более, если это нужно для национального примирения.
Беда в том, что никакой задачи по затыканию прорех в национальной идеологии так не решить. Ее вообще невозможно решить на символическом уровне.
Вынос тела Ленина из Мавзолея, к примеру, не создаст никакой новой реальности, в которой смогут мирно сосуществовать коммунисты и антикоммунисты. Возвращение Дзержинского на Лубянку не примирит тех, кому не нравится засилье чекистов, с теми, кто этим засильем восхищается.
И переход принадлежавшего ему центра Лубянской площади в распоряжение первого космонавта, разумеется, тоже. Общее прошлое наших граждан настолько по-разному выглядит для них, что многие даже не верят: неужели мы жили в одной стране? И с таким «общим» прошлым странно искать объятий и раскаяния от любой из сторон.
Да это, между прочим, и не главный конфликт в современных умах. Граждане, возмущенные размахом деятельности организации, отцом которой считается Феликс Эдмундович, на самом деле недовольны вовсе не тем, что делали подчиненные Дзержинского в начале прошлого века, а тем, что делают силовики на данный момент. А это — крышевание и коммерческая деятельность при довольно очевидной беспомощности в исполнении своих главных функций, то есть собственно обеспечения государственной безопасности, — при Дзержинском было расстрельным делом. Вот
решение такого рода совсем не символических проблем как раз могло бы стать почвой для национального примирения.
Однако для этого переносить следует не памятники, а учреждения. В том числе, наверное, с Лубянской площади. С полным перетряхиванием содержимого. И не ради прошлого, а ради самого что ни на есть настоящего, не говоря уже об общем будущем.
