Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Просто пытка

Пытки – непременная принадлежность наших тюрем и колоний

Смерти от тюремных пыток напоминают о правиле нашей жизни: чем полнее зависимость человека от государственных структур, тем неизбежнее и изощреннее изуверское с ним обращение.

Подследственная Вера Трифонова умерла в той же «Матросской Тишине», что и Сергей Магнитский полугодом раньше.

Недавний международный скандал и последовавшие за ним кое-какие служебные перестановки вроде должны были обострить хотя бы чувство самосохранения у судебно-следственно-тюремных должностных лиц.

Должны были, но не обострили. Одинцовская судья Макарова раз за разом оставляла в тюрьме умирающую подследственную. Следователь СКП Пысин подшучивал, что подписка о невыезде в данном случае «слишком роскошная мера». Судью выпроводили в добровольную отставку «с сохранением всех привилегий, предусмотренных законом». А следователь теперь сам под следствием. Подозревается в «халатности».

Заговорили даже о неких упреждающих мероприятиях, которые предполагается осуществить, не дожидаясь новых летальных исходов. Прокуратура Москвы начала проверку, действительно ли болен гепатитом арестованный экс-вице-президент компании «Евросеть» Борис Левин. А шеф Следственного комитета Александр Бастрыкин предписал подчиненным по возможности применять более мягкие меры пресечения, чем арест, и даже «принимать необходимые меры реагирования при получении информации об ухудшении состояния здоровья подозреваемого или обвиняемого, делающего невозможным его дальнейшее содержание под стражей». Что-то меняется? Прошлой осенью, после гибели Магнитского, тоже казалось: уж теперь что-то должно измениться.

Пытки во всех своих физических и моральных разновидностях — непременная принадлежность наших тюрем и колоний. С их помощью получают показания, наказывают за провинности, подтягивают дисциплину.

Они оказываются частью быта и просто так, сами собой, когда подследственных, формально невиновных еще людей, десятками набивают в тесные камеры СИЗО или когда администрации колоний смотрят на власть бандитов над заключенными как на само собой разумеющееся явление.

Конвенция против пыток, подписанная среди прочих и нашей страной, называет пыткой «сильную боль или страдание, физическое или нравственное», причиненное какому-либо лицу, чтобы «получить от него сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило… или в совершении которого оно подозревается, а также запугать или принудить его…».

Ясно, что под те или другие пункты этого определения подпадают не только неписаные правила тюрем и зон, но и общепринятые обычаи в армии, в детских домах и вообще всюду, где наш человек находится в полном распоряжении тех или иных госструктур.

Моральной пыткой — так сказать, пыткой light — становится даже и простое общение гражданина с чиновником, если чиновника приходится просить о чем-то важном. И уж весь пыточный репертуар пускается в ход, когда власть казенной машины над человеком не ограничена ничем.

Тюрьма — это и есть такой крайний случай.

Все, что ограничивает, все, что вводит в рамки эту власть, уменьшает и возможность пыток, осуществляемых как самими официальными лицами, так и другими при их попустительстве. Обещание министра обороны ввести выходные для солдат срочной службы независимо от предполагаемого воздействия на боеспособность армии означает отход от тюремных принципов содержания солдат и сужение возможностей варварского с ними обращения. Если, конечно, это обещание будет выполнено в том виде, в каком дано, что сегодня совсем не очевидно.

Что же до самих тюрем, то если на что-то и можно надеяться, то только на давление общественного мнения, без которого пар всех «тюремных реформ» неизбежно уйдет в свисток.

Рассчитывать на объективность и человечность судов при том состоянии судебной власти, в которое она сейчас приведена, это ровно то же самое, что полагаться на профессиональную этику следователей или законопослушность работников тюрем.

Те, другие и третьи подчинены немудреной задаче, каким бы интересом, административным или коммерческим, эта задача в каждом конкретном случае ни диктовалась. А именно: любыми способами «оформить» и наказать тех, кто заранее записан в виновные. Те или другие физические либо моральные пытки тут практически неизбежны, и хорошо еще, если в умеренном исполнении.

Система старая, отлаженная и выглядит неизменяемой. Но это не совсем так.

Существует фактор огласки, в том числе международной. Угрозы запретить въезд в США чиновникам, замешанным в дело Магнитского, прозвучавшие в американском сенатском комитете по иностранным делам. Критика в структурах Европарламента. Обсуждение той же темы на консультациях Совета Евросоюза и России и перспектива, что этот же вопрос будет через две недели поднят уже на уровне первых лиц на саммите Россия — ЕС.

Разумеется, наши власти давно научились преодолевать чувство неловкости, рождаемое такими упреками, а зарубежные партнеры всегда готовы эти упреки отложить в обмен на уступки на участках, более их волнующих. Однако осадок остается.

Останется осадок и от недавнего иска правозащитников к директору ФСИН, которого они обвиняют в «бездействии» по отношению к «пыточной системе в СИЗО».

Но самое существенное в сдвигах, которые наметились в общественном мнении, и внизу, и наверху. Традиционная народная вера в репрессивность, в желательность предельной жестокости к подлинным или предполагаемым преступникам не то чтобы иссякла, но ослабела. Это уже неоднократно зафиксировано опросными службами.

А на верхних этажах завороженность репрессивным стилем убавилась еще заметнее.

Хор голосов, специализировавшихся на шумливом превозношении карательной силы государства, как-то притих. Владимир Путин, который столько лет задавал им тон, сам уменьшил репрессивность интонаций: сегодня это не приносит прежних очков.

Само разложение судебно-охранительно-исправительной системы, сама исходящая от нее опасность, от которой никто не застрахован, ставят ее в фокус общественного внимания и делают объектом давления. Безнаказанная дикость и изуверство становятся для общества нестерпимым зрелищем. Просто пыткой.

Новости и материалы
Глава МИД Танзании в беседе с Лавровым осудил теракт в «Крокус сити холле»
Intel раскрыла системные требования для ИИ-компьютеров
Киргизия приобрела самолет для президента
Стало известно, кто сыграет Холопа в турецкой версии российской франшизы
РФ считает, что высказывания США о Совбезе ООН лишают их права поучать других
Тарасова рассказала, как бы она отнеслась к решению Туктамышевой возобновить карьеру
Анализ ДНК помог восстановить лицо древнекитайского императора
Кабмин Финляндии заявил, что соглашение с США по обороне ограничит суверенитет страны
Врач-оториноларинголог рассказала, как сохранить слух
В сеть попали видео работы следователей в домах подозреваемых в теракте в «Крокусе»
Китай готов открыть рынки для иностранных инвесторов
СК заявил о переводах с Украины для подозреваемых в теракте в «Крокусе»
Самолет экстренно сел в Казани из-за треснувшего лобового стекла
Хвича может получить трехкратный рост зарплаты
Женщине грозит несколько лет тюрьмы за отрицательный отзыв о томатном пюре
Стало известно, кто выиграет титул чемпиона Англии по футболу
Лазарев объяснил свои слова о паузе в карьере: «Никуда не пропадаю»
Мостовой назвал фаворита матча «Спартак» — «Урал»
Все новости