Цивилизация
Руководителей Следственного комитета, быстро и жестко взявшихся разбираться в истории со смертью Веры Трифоновой в СИЗО, необходимо поддержать. Это, собственно, и делают критично настроенные по отношению к власти правозащитники, охарактеризовавшие заведение уголовного дела против следователя и увольнение двоих его начальников как «нормальную, адекватную реакцию». Хочется верить, что эта реакция объясняется не только прямым указанием президента, потребовавшего разобраться и наказать, а действительно может стать нормой.
Вроде бы в последнее время новости дают некоторые основания для подобных надежд.
Милицейских начальников стали увольнять за преступления их подчиненных. И если отставка Пронина с поста начальника ГУВД Москвы в ходе дела Евсюкова все же была событием из ряда вон выходящим (как, впрочем, и сам расстрел майором невинных граждан), то последние увольнения (например, шефа ОБЭП по столичному Юго-Западному округу или начальника Таганского ОВД), кажется, представляют тенденцию.
Но если это и так, встает вопрос: что это за тенденция? Люди с житейским опытом обязательно проявят скепсис и предположат, что мы имеем дело с очередной кампанией, по окончании которой все сколько-нибудь серьезные силовики вернут себе прежнюю безнаказанность. И они имеют полное право на такую недоверчивость. Однако даже и кампанию следует все-таки приветствовать в расчете на то, что из полезных кампаний при должной общественной активности и настырности может вырасти последовательная политика.
Обнадеживают и сведения о проверке, начатой в отношении судьи, принявшей бесчеловечное решение в отношении Трифоновой. Без разрыва тесных связей между следствием, обвинением и судьями даже последовательная борьба с беспределом в правоохранительных органах будет серьезно затруднена.
Необходимо, однако, отдавать себе отчет в том, что
мы видим решимость руководства наказывать проштрафившихся подчиненных, но не наблюдаем — во всяком случае пока — системных попыток добраться до сути проблемы. Внимание высоких чинов привлекают, естественно, случаи с тяжкими последствиями. Пока эти последствия не наступили, в системе все происходит по-прежнему.
Конечно, если практика покажет, что наказания неотвратимы, это может способствовать ее трансформации — но только способствовать. Для настоящей реформы необходимы масштабные политические решения.
Нельзя сказать, что такие решения могут быть приняты легко и быстро. Репрессивный механизм, в любом случае необходимый государству и обществу, настолько глубоко поражен заразой, что существуют опасения: если за его очищение взяться всерьез, он может совсем рассыпаться. Надо еще учитывать, что этот механизм из служебного инструмента государственного насилия превратился в бизнес, пронизавший практически всю отечественную экономику. И, безусловно, у него есть сильнодействующие средства самозащиты.
В такой ситуации политическое руководство могло бы апеллировать к обществу, рассчитывая на массовую поддержку сложных и болезненных для значительного числа влиятельных и вооруженных граждан решений. Но это может породить всплеск общественной активности — то, чего наши власти категорически не приемлют.
Похоже, что единственным шансом реконструировать российскую правоохранительную систему при всей сложности этой задачи является воля высшего начальства.
Гражданам в этой конструкции отводятся только две возможные роли — жертвы и жалобщика.
Показательно недавнее заявление шефа столичной милиции Колокольцева: «Обращения граждан, как бы это ни банально звучало, в адрес московского руководства… — вот вам и общественный контроль в действии». Вот так они и рассуждают. Тем самым подрывая и наши надежды, и собственную дееспособность.
