Цивилизация
С субботы, 5 декабря, человечество начинает жить без Договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ-1), который восемнадцать лет оберегал его безопасность, уравновешивая ракетно-ядерную мощь двух военных супердержав. Срок действия старого договора истек, а новый — CНВ-2 — Москва с Вашингтоном согласовать не успевают.
Скорее всего, человечество даже и не заметит перемены, и по-настоящему огорченным этой отсрочкой может оказаться только Барак Обама:
если в самые ближайшие дни CНВ-2 так и не удастся утрясти, то глава Соединенных Штатов поедет получать выписанную ему авансом Нобелевскую премию мира, не имея на руках ни одного вещественного доказательства хоть каких-то своих успехов на миротворческом поприще.
Впрочем, признаков провала переговоров на сегодня нет, и задержку объясняют тем, что российская сторона отстаивает существенное смягчение режима взаимных проверок. По случаю окончания СНВ-1 американские контролеры покидают военный завод в Воткинске. Это нравится нашим военным, и они определенно не хотят их возвращения. А американской стороне не так-то просто уступить в этом пункте: для ратификации договора понадобятся голоса республиканцев в сенате, а они и так уже вовсю обличают администрацию демократов за непомерное будто бы заискивание перед Москвой.
Рассуждая формально, CНВ-2 действительно выравнивает баланс в пользу России. Снижение потолков по числу боезарядов и носителей приблизит американские арсеналы по размеру к нашим, увеличивать которые у российского ВПК нет возможностей. А предполагаемое ограничение проверок облегчит эксперименты с новыми системами вооружений.
Но если отвлечься от обоюдных пропагандистских и ведомственных интересов, то смысл нового большого разоруженческого пакта становится довольно расплывчатым.
Во второй половине прошлого века США и СССР обладали подавляющим ядерным превосходством над любыми прочими державами и отсутствие больших войн определялось равновесием страха перед взаимным уничтожением. И понятно, что для всех случавшихся в ту эпоху разрядок напряженности смысловым стержнем было заключение договоров, которые так или иначе выравнивали арсеналы сверхдержав. Последним таким договором и оказался CНВ-1, подписанный летом 1991-го, перед самым распадом Советского Союза. Но с 90-х годов прошлого века мировые реалии стали совершенно другими. Вероятность американско-российского ядерного конфликта стала минимальной, и даже позднее, в годы «вставания с колен», вряд ли всерьез выросла. Поэтому
соотношение российского и американского ракетно-ядерных арсеналов давно перестало быть проблемой № 1 даже и в двусторонних отношениях, не говоря уже о мировых.
Ведь на глазах расширяется клуб ядерных или готовящихся стать таковыми держав, некоторые из которых, как Северная Корея и Иран, склонны как минимум к ядерному шантажу, вовсе и не дожидаясь достижения «равновесия уничтожения» с кем бы то ни было. Никакие российско-американские миролюбивые соглашения этой ситуации к лучшему не изменят. Скорее уж, раззадорят шантажистов.
А еще одной сверхдержавой делается Китай – в экономике он уже ею стал, в военной сфере станет в самом близком будущем. Без его участия любые ядерные договоры с самого начала приобретают довольно условный вид.
В этом рождающемся мире XXI века, мире новых раскладов, новых соотношений сил и новых правил игры, американские и российские политики и эксперты, погруженные в процесс взвешивания ядерных арсеналов, выглядят как генералы, разыгрывающие войны прошлого века. Или, если угодно, как «борцы за мир» эпохи «холодной войны».
Наличие ракетно-ядерного потенциала чрезвычайно важно и для США, и для России. А вот наличие между нами договора, взвешивающего и балансирующего эти потенциалы, не содержит сегодня и малой доли той значимости, которой такие договоры обладали в ХХ веке. Теперь это только ритуал, способный в случае удачи обеспечить эффектную телевизионную картинку. Даже и узковоенные споры, существующие сейчас между двумя державами, – например, о размещении американских сил в Европе или российских в Абхазии и Южной Осетии — имеют очень мало касательства к российско-американскому ядерному балансу или дисбалансу. Не говоря уже о прочих актуальных вопросах, которых накопилось множество.
Желание Вашингтона и Москвы хоть как-то «перезагрузить» отношения, конечно, похвально. Но то, что главным пунктом этой «перезагрузки» стала сегодня проблема второй, если не третьей свежести, извлеченная из безвозвратного прошлого, говорит то ли о незнании, чем бы заполнить повестку этой «перезагрузки», то ли, что более вероятно, о неготовности взяться за решение действительно серьезных вопросов.
