Цивилизация
Завет покойного Александра Солженицына «жить не по лжи» нашел отклик именно там, где и должен был его найти. Бывший заместитель генерального прокурора Владимир Колесников, призвав восстановить памятник Дзержинскому на Лубянской площади, в отличие от всех тех, кто неоднократно призывал к тому же, наконец-то честно сформулировал, почему «железный Феликс» должен вернуться.
«Мы медали получаем, а он где? В запасниках лежит?» — сказал Колесников на заседании комитета Госдумы по безопасности после того, как ему была вручена медаль «130 лет со дня рождения Ф.Э.Дзержинского».
И правда, получается какая-то двусмысленность. Они не только получают медали, они контролируют экономику и направляют внутреннюю и внешнюю политику. Пишут учебники по истории. Выстраивают медиа-пространство. А он лежит в запасниках.
Вся эта бесконечная кампания по реабилитации статуи Дзержинского, само собой, не имеет никакого отношения к биографии мелкопоместного польского дворянина, прославившегося любовью к бездомным сиротам и беспощадностью к врагам мировой революции.
Сносили вовсе не памятник, который Вучетич изваял в память о худощавом рыцаре ВЧК-ГПУ, – сносили символ коммунистического режима, чтобы его верным сторожам не на кого было молиться, глядя из окон штаб-квартиры КГБ. И та затея, надо признать, бесславно провалилась.
Оказалось, что верные сторожа успешно могут переквалифицироваться в охранников в современном смысле, не столько охраняющих ваш бизнес, сколько участвующих в нем и контролирующих его. Молиться на чугунный монумент или на полное собрание сочинений В.И.Ленина при этом вовсе не обязательно. Тем более что к услугам чекистов есть целый монастырь на Сретенке, в котором молитвы можно возносить в более традиционном смысле.
Поэтому им и не нужно возвращение Феликса Эдмундовича в центр Лубянской площади. Он только отвлекает от правильных забот. Ладно бы еще поставить его ногами на Соловецкий камень – это была бы отличная внутриведомственная шутка. Но от шуток про самих себя там пока что воздерживаются.
Нельзя сказать, что Дзержинскому был бы обеспечен такой градус преклонения, не доведи его новая советская бюрократия до смертельного сердечного приступа в 1926 году. Ведь чуть позже он наверняка оказался бы агентом польской разведки, и выпестованное им новое поколение горячих сердец и холодных умов без колебаний пустило бы ему пулю в лоб своими чистыми руками. А так –
в глазах тех, кто придает значение внутрипартийным разборкам 30-х годов и не готов воспринимать своими кумирами Ягоду, Ежова и Берию, Дзержинский, безусловно, очень удобная фигура.
Мелкие детали вроде расстрела Николая Гумилева никак не способны конкурировать с теми тяжкими обвинениями, которые разрушили репутации прочих чекистских начальников.
Владимир Колесников, строго говоря, никакой не чекист. Однако нельзя отрицать, что в своем большинстве мы, а наше начальство в особенности, в общем и целом потомки «комсомольской богини с пальцами на кобуре». Поэтому чувства, которые прокурорский Колесников питает к Феликсу Эдмундовичу, вполне объяснимы. И во время своей работы на посту заместителя генпрокурора он поражал своей непосредственностью
Ведь Владимир Колесников и во время своей работы на посту заместителя генпрокурора поражал своей непосредственностью. Иногда он даже раздражал неуклюжими откровениями вышестоящих товарищей и, в конце концов, был отправлен туда, где красноречие не имеет никаких последствий – то есть в Государственную Думу. Но надо отдать ему должное. Не изменив себе, он продолжает мыслить глубоко и искренне. И нынешний его эмоциональный отклик на награждение медалью в честь дня рождения Дзержинского — по сути, честная, хоть и не уместная оценка сложившейся ситуации.
Другое дело, что вновь размещать памятник под окнами лубянского Дома нынче уже излишне. Лучше было бы расставить его копии везде, где требуется напоминание о том, что товарищи должны честно исполнять свой долг перед Отечеством. Таких мест нынче полно – не только на телеграфе, железной дороге и в центральном банке, но практически везде, где протекает хотя бы неглубокий денежный ручеек.
