Цивилизация
Наблюдателю-эстету, знакомому с бравурным стилем грузинской власти, парламентские выборы могли бы показаться верхом скуки. Ни традиционного воодушевления во время предвыборной кампании, которую все вели так, будто еще так и не перевели дух после бурных президентских выборов в январе, ни массового беспредела на участках (после того же января уже трудно устроить что-нибудь запоминающееся), ни торжественного празднования в штабах власти. В этих штабах и вовсе, кажется, впали в некоторую прострацию, услышав первые данные exit poll: получалось явно многовато даже для них.
Результат знали заранее и власть, и оппозиция. А он получился совсем другим. В связи с чем не получилось ни праздника, ни даже вялого обозначения революции.
Власть и оппозиция играли на этих выборах в совершенно разные игры. Для оппозиции парламентские выборы были продолжением наступления на власть, которое она развернула еще в ноябре и развила в январе. Однако вся радикальность этой цели на практике свелась лишь к попытке зафиксировать сравнительно равное соотношение сил, закрепиться в парламенте, и этого было бы вполне достаточно для дальнейшего существования. И – ничего больше.
Но оттого все и смотрелось так обыденно, что эти замыслы вполне устраивали власть и самого Саакашвили. Их задача, с политической точки зрения, была намного масштабнее, чем просто выборы.
Президенту, который превратился в «хромую утку», требовалась не очередная оглушительная победа, а новая легитимация.
Как морального свойства, после бессмысленно жестокого разгона ноябрьского митинга оппозиции, так и вполне формального, поскольку даже самые убежденные сторонники президента прекрасно знают, что в январе свои выборы он как минимум не выиграл.
То есть ситуация вынуждала проводить сравнительно честные выборы. И победу нужно было ковать не в день голосования и в ночь после него, как в январе, а задолго до открытия участков. Но тоже без традиционного фанатизма. При этом все-таки нужно было еще и побеждать, в чем при наличии того же январского опыта были понятные сомнения.
Словом, задача была поставлена непростая, хоть и вполне согласующаяся с ожиданиями оппозиции: сформировать парламент с беспрецедентно большой долей ее представителей, но и при сохранении большинства партии власти. И спрогнозированный социологами состав парламента, в котором у власти будет процентов 55, а остальное — у оппозиции, ни у кого возражений не вызывал, и бороться в день выборов, по большому счету, было не за что.
И вдруг власть с лихвой перекрывает конституционные две трети. Растерянная оппозиция, судорожно подводящая свои альтернативные итоги, оглашает свой выигрыш в столице. Но даже он становится полным признанием поражения, если даже в Тбилиси, где Саакашвили в январе проиграл почти разгромно, сегодня оппозиция, как уверяет, выиграла всего лишь со счетом 34% на 32% — значит, спорить с exit poll или цифрами Центризбиркома бессмысленно. Оппозиция, справедливости ради надо заметить, и не спорила.
Самые скучные выборы эпохи Саакашвили оказались, возможно, самыми симптоматичными. Обозначив окончание целого этапа постреволюционной грузинской истории.
Началось это окончание, конечно, немного раньше, когда кардинальная реформация, которой подверг Саакашвили Грузию, привела к массовому сопротивлению. Причем во всех слоях общества и на всех политических флангах. Саакашвили задел всех. И торговцев на базаре, которым пришлось срочно обзаводиться кассовыми аппаратами. И бизнес, который не только заставили платить налоги, но и показали, что никто не застрахован от карательного интереса власти. И интеллигенцию, которой предложили не стоять на пути государства и его прогресса. После чего Грузия, в первую очередь, Тбилиси, в котором живет почти две трети всей страны, пошла в оппозицию. Пусть кто угодно, но не Саакашвили.
Этот порыв Саакашвили задушил со свойственной ему бесшабашностью, сначала в ноябре, а потом на выборах президента. И действительно запахло новой революцией. Повторения еще одного такого осенне-зимнего сезона Саакашвили бы уже, скорее всего, не выдержал. Но система проявила неожиданную гибкость. Оказалось, что бюджет вырос в десятки раз не зря: спешное повышение пенсий и прочих бюджетных выплат, срочно взятая на вооружение правительством левая фразеология, повышение социальной ответственности бизнеса перед страной и ее малоимущим народом заткнули одну из зияющих политических брешей.
Сравнительно честные выборы в парламент должны были породить надежду, что и демократический процесс шаг за шагом, медленно, но восстановим.
Но в своих хлопотах власть не подумала, что сравнительной честности недостаточно для того, чтобы помочь оппозиции на равных участвовать в таком проекте. А помощь, как теперь выясняется, была жизненно необходима.
Относительный успех оппозиции в суровом бою, который она дала президенту зимой, сработал против нее, обнаружив полную интеллектуально-политическую неспособность им воспользоваться. И дело даже не в том, что весь свой неожиданно обнаруженный потенциал оппозиционеры израсходовали на голодовки и имитации штурмов.
Один из лидеров объединенной оппозиции как-то в сердцах обронил: «Если бы на моем месте был Миша, эта власть уже давно была бы сметена». Это был точнейший самодиагноз.
Но приговором было еще одно не менее запальчивое признание: «Вы не дождетесь, чтобы в предвыборной программе я говорил о газе или социальной политике». Программа была одна — «Миша, уходи!» — и оппозиционный избиратель не без горечи понял, что те, за кого он намерен голосовать, может быть, отменят кассовые аппараты. Но бюджет они точно не наполнят. И то, что сегодня представляется нестерпимым при Саакашвили, легко может обернуться повторением того хаоса, который царил в стране до него. А к жизни без хаоса и взяток на каждом перекрестке и в каждом кабинете Грузия уже начала привыкать. Именно этот избиратель и обманул социологов: сказал, что за оппозицию, а сам в день выборов остался дома.
И в итоге Грузия сдалась. Сдался бизнес, вынужденный платить налоги и хранить лояльность, но помнящий, что при Шеварднадзе было еще хуже, а потому остается только верить в лучшее. Сдалась интеллигенция, которой дефицит свободы слова пережить легче, чем приход во власть люмпена, вместе с которым приходилось мерзнуть на оппозиционных митингах. Сдался обыватель, которому подняли пенсию. И новая легитимация прошла в идеальном для Саакашвили варианте. Он ее получил, ничего, по сути, не поменяв в стиле власти.
Может быть, потому не слишком радовались победители – они лучше других знают, что решения по-прежнему будут приниматься совсем в других залах и другими людьми, что голосовать им все равно придется по команде из администрации президента. И Грузия по-прежнему будет двигаться дальше, пусть и не прямиком вперед, пусть и по диагонали. Грузия согласилась с тем, что это лучше, чем по перпендикуляру или назад. Саакашвили снова выиграл главное – время. Пусть, может быть, и не очень много, до очередного кризиса и очередных, то есть внеочередных, выборов. Но для хромой утки этого вполне достаточно.
Автор – обозреватель газеты «Газета»
